Версия для слабовидящих
Сокращение импорта в I квартале компенсировало почти двукратный спад цен на нефть (на 49% в сравнении с I кварталом 2014 г.), поддержав профицит текущего счета почти на уровне того же периода прошлого года – $23,5 млрд, по оценке ЦБ ($25,9 млрд годом ранее). Из-за падения доходов от продажи нефти товарный экспорт сократился на 29,6%. Девальвация не помогла несырьевому экспорту: после полугода стагнации он снизился на 13,4%. Адаптация текущего счета к девальвации рубля произошла только за счет импорта, констатирует Наталия Орлова из Альфа-банка.
В кризис 2009 г. спад несырьевого экспорта был масштабнее – 33% в I квартале, и только через два года его объемы вернулись на докризисный уровень. В I квартале 2015 г. они сократились до уровня начала 2011 г., который, в свою очередь, был восстановлением к уровню начала 2008 г. (см. график).
По данным ФТС за январь – февраль, сильнее всего – на 20–70% – упали поставки черных металлов, проката, железных руд, лесоматериалов, тканей, автомобилей. Вырос экспорт зерна и цветных металлов. Рост экспорта машин и оборудования (на 6,7%) обеспечен, в частности, поставками сельхозмашин, погрузочной техники, частей для ядерных реакторов. Таможня зафиксировала поставку в феврале 50 т «записывающих устройств» и частей к ним в Германию на $0,5 млрд – это примерно 15% всего машиностроительного экспорта России за два месяца. Поставки ряда других видов машиностроения сократились в 2–3 раза.
Причины падения несырьевого экспорта – удорожание импортных комплектующих и фактическая остановка кредитования из-за роста процентных ставок, говорит Валерий Миронов из Центра развития ВШЭ. Порядка 60% фирм-импортеров – одновременно несырьевые экспортеры, добавляет профессор РЭШ Наталья Волчкова. Формально девальвация дает преимущество по издержкам, но, как выявил опрос Института Гайдара, среди промышленников укрепление курса рубля неожиданно вышло в лидеры желаемых антикризисных мер. Почти две трети опрошенных указали на сложности с поиском отечественных аналогов, еще чуть более трети пожаловались на их качество. Девальвация для сырьевых экономик – недостаточное условие для роста, заключает Миронов, нужны инвестиции – а они стали падать задолго до девальвации.
Спад инвестиций, ограничивая потенциал выпуска имеющимися мощностями, затрудняет как конкуренцию с импортом на внутреннем рынке, так и выход с продукцией на внешние. Эластичность спроса на импортные товары близка к минус 1, т. е. при удорожании импорта переключения на российские товары не происходит, говорит руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич. Экономически импортозамещение как политика чучхе – тупиковый путь, уверен он, но как антикризисная мера – для властей удобный лозунг: соответствует геополитической ситуации, пользуется поддержкой. Достаточно сказать «импортозамещение», чтобы пролоббировать получение средств, заметил заместитель гендиректора Российского научного фонда Юрий Симачев. Логика развития требует возврата к интеграции в мировую экономику, что предполагает встраивание в мировые цепочки добавленной стоимости, говорил ректор РАНХиГС Владимир Мау. Но «экспортно ориентированное импортозамещение» остается таким же лозунгом, считает Волчкова, из дорожной карты по поддержке экспорта вычеркнуты наиболее существенные меры: отказ от валютного контроля, авансовый возврат НДС. В мире рост экспорта на 80% связан с выходом на рынки новых фирм, это фильтр для самых конкурентоспособных, говорит она: «Деловой климат – важная часть экспортной стратегии».
С улучшением делового климата эксперты связывают возможность выхода из инвестиционного кризиса, отягощенного ограничениями на привлечение зарубежных технологий. Проводя реформы, можно расти даже в условиях санкций, заявил на апрельской конференции ВШЭ глава КГИ Алексей Кудрин, но пока внятной политики нет: «Использование мотивов антизападных и отчасти националистических <...> может поддержать рейтинг, но не способствует проведению реформ, инвестициям и экономическому росту».
Довольно скромное падение импорта в I квартале может говорить как о низкой конкурентоспособности российских производств, так и о том, что с восстановлением внутреннего спроса (впереди – предвыборный период) текущий счет снова окажется под давлением, замечает Орлова. Согласно консенсус-прогнозу, эксперты лишь после 2020 г. ждут темпов роста чуть выше 2%, скептично относясь к возможностям отечественных производителей и экспортеров, говорится в докладе Центра развития. 20–30 лет стагнации – это еще оптимистичный сценарий, заключает Владимир Назаров из Института Гайдара.
Читайте также: