Александр Шохин: С иностранными компаниями потепление пока не намечается

Каким может быть оптимальный для властей, бизнеса и граждан курс рубля, приедут ли на Петербургский международный экономический форум руководители крупнейших западных компаний и какие меры нужны для ускорения роста экономики, в интервью ТАСС рассказал Президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин.

— Вы знаете, удивительно то, что у нас очень много просматривается двусторонних бизнес-диалогов. Я вот только что получил бумагу от советника президента Антона Анатольевича Кобякова, который является ответственным секретарем оргкомитета Петербургского форума, с просьбой в качестве спикера выступить на российско-американской сессии. Что вообще-то было традицией нашей, мы сами занимались организацией такого рода сессий. На одной из них присутствовал, кстати, Президент Путин Владимир Владимирович.

Несколько лет назад мы организовывали с французами сессию, на ней присутствовал президент Макрон вместе с Владимиром Владимировичем Путиным. То есть уровень таких двусторонних бизнес-диалогов был вот таким высоким. Конечно, сейчас мы не ждем, что лидеры недружественных стран повалят к нам, как это называется, косяком. Но тем не менее высокий уровень бизнес-представительства мы ждем.

Во-первых, не все компании ушли. Хотя сейчас много говорится об условиях возвращения иностранных компаний, ушедших, но мы фиксируем, что многие компании остались. Да, они немножко притормозили развитие, инвестиции в расширение производства, в НИОКРы и так далее. Но они ждут, как говорится, отмашки, когда можно эти инвестиции начать делать, проводить какие-то испытания, если фармацевтику иметь в виду, то клинические испытания и так далее.

Мы знаем эту позицию и действительно хотели бы обсудить, во-первых, как двигаться дальше тем компаниям, которые остались. Ну и во-вторых, вот эта тема возвращения иностранных компаний, она тоже стоит. Но мы понимаем, что иностранные компании, которые ушли из России по-хорошему, они по одному сценарию будут возвращаться. А те, кто по-плохому ушел, могут и не захотеть, либо на более жестких условиях.

— Сейчас Государственная дума готовится принять во втором, а может быть, и в третьем чтении, буквально до конца весенней сессии, соответствующий законопроект.

Нужно через закон установить вот эти правила, которые, во-первых, позволят теоретически возвращаться иностранным компаниям, но, с другой стороны, мы должны также дать возможность российским компаниям, инвестировавшим в импортозамещение, в развитие и так далее, дать возможность не потерять те ниши, которые они заняли.

Вопрос достаточно сложный, но лучше его регулировать через закон. Поэтому мы поддерживаем, во-первых, законодательное регулирование. Во-вторых, если какие-то докрутки нужно делать в режиме ручного управления, то это должна делать правительственная комиссия по иностранным инвестициям. Точно так же, как она принимала решение по условиям выхода тех или иных компаний.

Это тема, которую тоже мы будем обсуждать, безусловно, и поэтому двусторонние бизнес-диалоги — это не только обсуждение каких-то проектов, в том числе проектов, кстати, в третьих странах. Мы, выходя на новые рынки в Юго-Восточной Азии, в Африке и так далее, естественно, должны смотреть, что там делают наши конкуренты, могут ли они стать нашими партнерами, в том числе по транспортно-логистическим проектам. Нужны серьезные инвестиции российские за рубежом, имея в виду как раз создание условий для продвижения российского несырьевого, неэнергетического экспорта прежде всего. Это тоже тема, которая интересует наших партнеров.

Я думаю, что поэтому внимание будет повышенное. Тем более что все-таки иностранный бизнес, который работает в России и, так сказать, готов возобновить работу с Россией, у него есть ощущение того, что скоро, как говорится, если не зеленый свет, то желтый свет зажжется и надо быть на старте в первых рядах.

— Скорее, конечно, для многих это прощупывание. Ну, для европейских компаний, они уходили не потому, что сами принимали решения, а потому, что их правительство подталкивало к этому. А сейчас, более того, уже вторичные санкции начинают жестко действовать. Вплоть до уголовной ответственности для тех руководителей компаний, которые обходят санкции, работая с Россией. Поэтому тут вынужденно многие уходили, и также они, пока не будет прям противоположная ситуация, но по крайней мере не будет уголовной ответственности, в том числе за сотрудничество с Россией по обходу санкций, а у нас уже под санкциями не только продукция двойного назначения, ее поставки, а практически все.

И все компании, если раньше, например, персонально под санкции подводились предприниматели и бизнесмены, которые вносили существенный вклад в экономику России, — крупные компании, крупные предприниматели, — то сейчас определение расширилось, то есть существенность уже не обязательна. Любая компания, которая платит налоги, она может оказаться, скажем, способствующей "укреплению режима Путина", и тем самым ее можно подвести под санкции. Поэтому, так сказать, никаких новых мы не ждем идеологических подходов, а будет продолжение тиражирования того, что было, на новые и новые компании, новые и новые транспортные средства, новых руководителей бизнеса и так далее. И поэтому, безусловно, речь идет больше о прощупывании либо все-таки о возвращении ограниченном.

Многие сохраняют обязательства по сервису и поставке запчастей и комплектующих, считая, что это контрактные обязательства и их надо выполнять в соответствии с контрактами и законодательством России, даже законодательством своих родных стран и так далее.

Так что до полного замораживания отношений не дошло, но и потепление пока не намечается. Это действительно пробные шаги, прощупывание. В равной степени наши инициативы по ограничениям для иностранных компаний возвращающихся, это ведь не из-за того, что очередь выстроилась и мы решаем, кого пускать, кого нет. Очереди пока нет, и это хорошо, лучше заранее правила игры сформировать, чтобы иностранные компании понимали, на каких условиях они могут вернуться. Но самое главное, какие правила игры в будущем будут. Ведь нам важно не только те компании, которые плохо ушли, как-то их пожестче, так сказать, если не прижать, то обусловить их возвращение в Россию, если они захотят. Очень важно, чтобы те компании, которые в будущем будут уходить, они должны знать, по каким правилам играть. Что не должно быть задолженности перед бюджетом, задолженности перед трудовыми коллективами. Нельзя, условно говоря, крушить серверы, цепочки поставок разрушать и так далее. И это должно быть и в законодательстве об иностранных инвестициях, это должно быть и в контрактах, договорах и так далее.

— Год назад, когда налоговая реформа была, мы все-таки отстояли идею, правительство ее приняло и законодатели, — идею федерального инвестиционного налогового вычета. Наша идея была очень простая — сделать инвестиционный вычет автоматическим, распространить его на широкий круг инвестиций.

Мы ввели в законодательство, в Налоговый кодекс понятие федерального вычета, определили круг отраслей — семь отраслей, видов деятельности, на которые это распространяется. Виды — это машины и оборудование только.

Если расширить перечень отраслей, перечень видов не только машин и оборудования, но и на интеллектуальную собственность распространить этот вычет, то понадобится, по нашим подсчетам, не 150 млрд рублей, на которые сейчас лимит на эти цели заложен в федеральном бюджете, а примерно 500 млрд. Будем думать, как двигать дальше этот вопрос.

Есть еще одна тема, она затрагивает интересы бюджетов субъектов. В частности, отказ от такой меры, как запрет переноса убытков на будущее. Сейчас действуют ограничения, только 50% можно переносить убытков на будущие периоды. Для тех компаний, которые активно инвестируют и находятся сейчас в бесприбыльном состоянии, а может, даже с минусами, для них это серьезный налог. Механизм этот может сократить бюджеты субъектов Федерации, поэтому и Минфин, и регионы против.

Минфин предлагает до 2030 года это ограничение оставить. Мы считаем, что можно было бы плавно, поэтапно увеличивать этот порог с 50% до 75%, потом до 100% возможность переноса. И к 2030 году эту тему закрыть.

Такой инструмент, как Фабрика проектного финансирования, доказал свою эффективность. И, безусловно, через этот инструмент можно увеличить инвестиции, здесь мы видим перспективу. Фонд развития промышленности — можно было бы компетенцию фонда и мандат фонда расширить на другие отрасли.

И, конечно, если ставка снизится вместе с инфляцией, разумеется, до каких-то разумных пределов, даже 13–15%, заработают инструменты фондового рынка. Сейчас они не работают, потому что и гражданам, и корпорациям гораздо интереснее на депозитах подержать деньги, нежели покупать акции компаний или облигации и так далее.

Такой доходности, как банковская система, сейчас фондовый рынок не дает. Но надо тем не менее все инструменты фондового рынка готовить к тому, что население через какое-то время, через год-два, будет искать, где надежно разместить и выгодно разместить. И вот здесь набор инструментов фондового рынка должен быть готов. Никакой принудиловки по конвертации сбережений в акции банков и корпораций, конечно, не должно быть и не будет. Но набор инструментов привлекательных должен быть. И это тоже хороший способ найти ресурсы для инвестиций в будущем, через год-два. Поэтому мы работаем по всем этим направлениям вместе с правительством, Государственной думой, с администрацией президента.

— Угольная промышленность — хороший пример. Выяснилось, что 30 компаний этой отрасли находятся в красной зоне, и была выработана программа поддержки угольной промышленности, которая включала в себя разные меры. Ряд шахт явно нуждаются в том, чтобы их либо закрыть, либо законсервировать. Но целый ряд шахт вполне жизнеспособны. Но мировая конъюнктура, сложности с транспортировкой на восток и так далее мешают им, как говорится, быть в плюсе, рентабельно работать. Поэтому были предложены меры для поддержки этих компаний. Прежде всего это и налоговые отсрочки, и ряд других мер. Даже по тем компаниям, которые консервируются или закрываются, все равно меры поддержки нужны, потому что надо затратить средства на консервацию, надо людей трудоустроить и так далее.

Последнее заседание (правительственной подкомиссии по повышению устойчивости финансового сектора и отдельных отраслей экономики, которую возглавляет вице-премьер Александр Новак) было посвящено строительным инфраструктурным компаниям. Тоже целый набор мер: и системных, которые касаются всех компаний, и отдельных, которые оказались в силу отсутствия бюджетного импульса в виде строительства инфраструктурных объектов в прежнем объеме, они оказались в зоне риска. И даже пара компаний на банкротство идут, но там уже меры предусмотрены законодательством, все равно там поддержка социальная, безусловно, нужна.

— Многие предсказывали падение рубля уже к весне. А он только укрепляется, и уже 75 рублей за доллар никого не удивит. Даже в марте 2022 года, когда скачок был, бизнес высказывался так: нам лучше предсказуемый курс рубля и минимизация колебаний. Сколько он будет — 90 или 100 рублей за доллар — приспособимся. И точно так же и сейчас.

Я слышал разговоры в коридорах Белого дома (правительство РФ — прим. ТАСС), когда высокие чиновники говорят, что надо нам все-таки каким-то образом вернуться к тому курсу, который в бюджете заложен. А может быть, с учетом того, что мы уже потеряли часть бюджетных доходов на укреплении рубля, может, там и 100 рублей за доллар не помешают, чтобы восстановить этот баланс.

Но поскольку у нас курс плавающий, регулируется спросом и предложением, мы фиксируем, что спрос на доллары и спрос на импорт снижается. Поэтому нет рыночных рычагов давления на доллар в сторону укрепления доллара и понижения рубля. Поэтому, безусловно, если будут какие-то жесткие санкции, самое неприятное для экспортно-импортных операций будет, что доходы от экспорта будут снижаться. А импорт будет снижаться в том числе из-за снижения валютной выручки. Будет она там в обязательном порядке продаваться или не будет — сейчас на год продлен указом президента механизм обязательной продажи валютной выручки. Но сам факт, что ее, так сказать, от любого механизма больше не станет.

Может быть, с обязательной продажей чуть больше, но учитывая, что многие компании являются одновременно экспортерами и импортерами, вот для этих компаний, может быть, самая такая сложная ситуация будет.

Но тем не менее я думаю, что курс в диапазоне 90–100 рублей — наверное, это то, чему бизнес, а может, и бюджет будут не то чтобы рады, но это диапазон, в котором можно работать, считая, что он более-менее предсказуемый, позволяющий решать задачи и бюджетные, и поддержку отраслей-экспортеров и компаний-экспортеров. И в то же время это не сильно ударит и по гражданам, поскольку граждане видели и не такой курс.