Версия для слабовидящих
Те, кому средств хватает, не видят смысла наращивать инвестиции.
В этом году «эффекта понедельника» — формирующихся в начале года радужных надежд — в промышленности не было, замечает Сергей Цухло из Института Гайдара. Инвестиционные планы по итогам февраля остаются в минусе, как и почти весь 2013 год (т. е. предполагающих сокращение инвестиций больше, чем намеревающихся их увеличить), в том числе у госпредприятий. В январе инвестиции уже рухнули на 7% в годовом сравнении.
Институт Гайдара опросил предприятия, что могло бы их стимулировать увеличить инвестиционную активность. Главными стимулами 30-41% опрошенных назвали снижение цен на оборудование, предсказуемость и ясность макроэкономической ситуации, увеличение налоговых льгот, расширение финансовых стимулов и субсидий, снижение ставок по инвестиционным кредитам и ориентацию госзакупок на производителя.
Импортное оборудование дорожает из-за падения курса рубля и то, что доступность оборудования названа главным стимулом, приводит к нескольким выводам, заключает Цухло. Во-первых, девальвация работает против инвестиций и не способствует импортозамещению (на недорожающее отечественное оборудование предприятия не переходят). А во-вторых, она тормозит переоснащение промышленности и повышения производительности труда, за счет которого экономика могла бы выйти из стагнации.
Макроэкономическая ситуация вроде бы яснее некуда — резкого изменения основных макропоказателей никто не ждет, но, похоже, предприятия как раз не устраивает подобная ясность, полагает Цухло, нужна уверенность в позитивных переменах. Государство пока может ее обеспечить только «для своих»: лишь 10% госпредприятий испытывают потребность в предсказуемости макроситуации против 38% в целом среди опрошенных. Удешевление кредита, которое власти называют главным способом повышения инвестактивности, стоит лишь на 5-м месте, замечает Цухло: 30% предприятий предпочитают инвестировать на свои, а 16% вообще не видят смысла в инвестициях.
А вот то, что принято называть улучшением делового климата, — уверенность в защищенности прав собственности, снижение давления на бизнес налоговиков, силовиков и т. д. — предприятия почти не волнует (4-5% опрошенных). Однако объяснение столь радужных цифр совсем не радужное, считает Цухло: российские предприятия просто вросли в действующую систему отношений и привыкли к ее правилам.
Весь список основных стимулов так или иначе про деньги, анализирует итоги Владимир Сальников из ЦМАКП, у компаний мало финансовых ресурсов. В 2013 г. упала прибыль, в том числе в связи с ростом издержек из-за повышения зарплат, подстегнутого государством. За 11 месяцев положительное сальдо прибылей и убытков обрабатывающей промышленности упало в годовом сравнении на 30%: прибыль сократилась на 20%, а убыток вырос почти вдвое. Займы же стали беспрецедентно дорогими, указывает Сальников: в 2013 г. почти 40% прибыли от продаж обрабатывающий сектор направлял на выплату процентов по кредитам против 13-15% до кризиса. «Новым явлением стало резкое торможение роста отпускных цен в 2012-м и особенно в 2013 г., в результате резко подорожал кредит, несмотря на относительную стабильность номинальных ставок: реальные ставки выросли», — говорит он. Если в 2011 г. среднегодовой индекс цен в обрабатывающей промышленности был 14,5% при средней кредитной ставке в 8,5%, то в 2013 г. — 2,6 и 9,4%, соответственно.
Достаточно много убыточных компаний активно кредитуются «не от хорошей жизни», кредит высокорисковым заемщикам обусловливает неснижение средних ставок, а располагающие ресурсами предприятия предпочитают не занимать, потому что дорого. По оценкам ЦМАКП, из почти 30 000 крупных и средних предприятий кредитную задолженность имеют 68%, т. е. почти треть действительно если и инвестируют, то на свои.
«Поставленная на 2-е место ясность макроэкономической ситуации — показательный случай: этот фактор сдерживает инвестиции не только в России — в мире в целом нет твердой уверенности, что развитие устойчиво. А в России нет еще и какой-либо идеи развития», — замечает Сальников.
Девальвация, считает он, вряд ли играет радикальную роль в торможении инвестиционного процесса, хотя удорожание оборудования добавило негатива. «Директорский корпус» на ослабление рубля реагирует весьма умеренно — многие предприятия просто не собираются увеличивать издержки за счет модернизации, выяснил Центр конъюнктурных исследований ВШЭ. «Тогда, правда, возникает вопрос, каким образом будут выполняться майские указы президента в части создания 25 млн высокопроизводительных рабочих мест и увеличения до 2018 г. производительности труда в 1,5 раза», — замечают исследователи. Главным препятствием для роста активности 47% предприятий называют низкий внутренний спрос. А макроэкономические факторы, которые могли бы привести к ускорению его роста, не просматриваются. Надежды на то, что его подтолкнет слабый рубль, запустив механизм импортозамещения, могут оправдаться в экспортно-ориентированных отраслях и в жестко конкурирующих с импортом легпроме, пищепроме, замечает директор ЦКИ ВШЭ Георгий Остапкович, но для этого надо, чтобы рубль упал на 30-40% до 40-45 руб./$. А для большинства обрабатывающих секторов, включая машиностроение и высокотехнологичные виды производства, подобное падение рубля будет фатальным: увеличение издержек на импорт они могут компенсировать только ростом цен, но это приведет к падению спроса и как итог — к сокращению выпуска.