Версия для слабовидящих
Они сумели построить многомиллиардный бизнес на технологиях. И доказать, что в России могут появляться прорывные разработки, что здесь можно создавать крупные международные компании в любых отраслях, а не только в добыче сырья.
Россия еще серьезно отстает от мировых лидеров по уровню предпринимательской активности в сфере инноваций. Но уже есть понимание, что технологическое развитие стратегически важно и для повышения конкурентоспособности РФ на глобальном рынке, и для модернизации промышленности.
Новое поколение инноваторов живет в то время, когда развитие технологического предпринимательства находится в фокусе деятельности государственных институтов развития. В частности, РВК занимается созданием инфраструктуры, которая станет благоприятной средой для увеличения числа качественных стартапов и их превращения в технологические бизнесы. В 2013 году РВК и ЦИР Москвы запустили проект федерального масштаба — конкурс-акселератор технологических стартапов GenerationS. Благодаря ему молодые предприниматели со всей страны могут сократить путь от идеи до работающего бизнеса: найти рыночную нишу, правильно "упаковать проект", представить его бизнес-ангелам и венчурным фондам, получить инвестиции, стать готовыми к конкурентной борьбе на глобальном рынке.
Культура технологического предпринимательства в России лишь зарождается. Но в списках крупнейших технологических предпринимателей мира уже есть российские имена. Как им удалось добиться успеха и сделать состояния? Какие ценности и личные качества помогали? У "первопроходцев" этого рынка есть много общего: им важно привнести в общество нечто новое, приблизить технологии к людям, сделать их полезными.
Анатолий Карачинский, основатель IBS Group
Один из лучших менеджеров России и Европы, персона, оказавшая наибольшее влияние на формирование российского компьютерного мира,— так называют Анатолия Карачинского в рейтингах и опросах. Сам он причину успеха видит "в правильном использовании хорошего образования". Выпускник Московского института железнодорожного транспорта (факультет технической кибернетики) уверен, что мощное инженерное образование — главное конкурентное преимущество страны. "Все хотят заниматься интересной работой и получать за это достойные деньги. Если можешь обеспечить, у тебя хорошая команда". Он смог. Поработав в компаниях, занимающихся компьютерным оборудованием, Карачинский с друзьями основал в 1992 году IBS. Заниматься решили системной интеграцией: обеспечением согласованной работы между существующими программными решениями под конкретный запрос заказчика.
Первый из них подкинул сам рынок: в начале 90-х нельзя было ни снять наличные в банкоматах, ни расплатиться карточкой. IBS занялась внедрением автоматизированных банковских систем. Уже в 1992-м компания заключила первые контракты со Сбербанком. "До 1998-го нам казалось, что рост будет бесконечным. Но потом настал день, когда российские компании ушли, а других у нас тогда не было,— вспоминает Карачинский.— Я сел разбираться и понял, что, когда в России все хорошо, в остальном мире все плохо, и наоборот. Решил диверсифицировать бизнес географически, так и появилась компания Luxoft. Мы конкурируем с лучшими на мировом рынке, мы доказали, что российские программисты умеют не только писать код, но и выстраивать крупнейшие международные компании".
Первым крупным клиентом Luxoft стал Boeing ("нам просто повезло, получили доступ к президенту компании, вывалили на него миллионы хороших идей"), к нему присоединились Dell, IBM, Deutsche bank. Сейчас до 90 процентов заказов поступают в Luxoft от крупных международных корпораций, а оборот всей IBS Group приближается к миллиарду долларов в год. "Мы искали новые области, были прозрачной компанией и нашли путь развития, оптимальный для рынка России,— объясняет успех Карачинский.— Российскому технологическому рынку не очень повезло, он не был в фокусе властей. Успешная стратегия поддержки отрасли строится по схеме — продумать цели, обеспечить высокую конкуренцию, чтобы оставить сильнейших, а потом их поддержать. В энергетическом секторе, например, так и происходило, а вот в технологическом нет. Сейчас спохватились, но пока все больше на словах. Но мы видим усилия многих по развитию отрасли. Например, РВК, с которой мы хотя и не работаем, но считаем наиболее эффективным из всех институтов развития, действия которого нацелены на достижение конкретных результатов".
Евгений Касперский, основатель "Лаборатории Касперского"
С первой масштабной атакой компьютерных вирусов мир столкнулся в 1988 году. Через год был заражен и компьютер Евгения Касперского. "Вирусы были на вес золота, их коллекционировали и изучали,— смеется он.— У меня уже была какая-то антивирусная программка, я все файлы вылечил, но один оставил и скачал на дискетку. Дома написал код, который просто откручивает все действия вируса назад, вылечил файл и остался новым умением доволен". Удовольствие вскоре переросло в работу над антивирусом команды из нескольких человек, а в 1992 году — в первый полноценный продукт AVP 1.0. "Денег не было, и я спонсировал все из приработков — работал на другую компанию, писал научные статьи в зарубежные журналы". Продукцию продавали штучно, пока она не одержала победу в сравнительном тестировании, проведенном лабораторией Гамбургского университета: это обеспечило международную известность и разработчики начали продавать ее зарубежным IT-компаниям.
В 1997 году была зарегистрирована "Лаборатория Касперского". "Тогда мы работали не продыхая. Совершали уйму ошибок, но все-таки учились на них, шли вперед и верили в себя,— говорит Касперский.— Нам помогло наше упорство и умение предсказывать новые тенденции. Но это умение появилось только из-за того, что мы всегда дотошно разбирались во всем, что касалось компьютерных угроз". Сейчас продукция "Лаборатории Касперского" занимает четвертое место в мировом рейтинге антивирусных программ, а сама компания давно считается международной: 250 тысяч корпоративных клиентов, более 300 млн пользователей и представительства в 30 странах.
"Замыкаться в одной стране — стратегия проигрышная, мы всегда ориентировались на завоевание глобального рынка,— рассказывает Касперский.— Я горжусь, что сейчас у нас лучшая команда экспертов-аналитиков в мире, что к нам прислушиваются крупнейшие компании, государственные органы и международные организации, например Интерпол. И наши продукты — лучшие в мире, что доказывают их хорошие по всему миру продажи" (в 2013 году глобальный оборот компании вырос на 6 процентов и составил 667 млн долларов). Касперский уверен: у России хороший потенциал в области инноваций, до сих пор очень сильная математическая школа и одни из лучших в мире программистов. "Стартапов становится больше, венчурный рынок растет,— делится он.— Все это нужно поддерживать, но разумно. Создавая все условия для развития инновационного предпринимательства".
Аркадий Волож, основатель "Яндекса"
Из Алма-Аты в Москву Аркадий Волож приехал в 1981 году вместе со своим другом Ильей Сегаловичем поступать в МГУ. Золотых медалистов в университет не взяли: Волож поступил в Институт нефти и газа, Сегалович — в Московский геологоразведочный. Учась в аспирантуре, Волож начал продавать компьютеры, а в 1989 году основал вместе со своим репетитором по английскому компанию CompTek, занявшуюся продажей сетевого и телекоммуникационного оборудования. Параллельно Волож разрабатывал и программы поиска в больших объемах информации. "Илья Сегалович работал в государственном НИИ, и я все время его подталкивал, чтобы он, наконец, огляделся и пришел к нам в бизнес",— вспоминает Волож. Долго уговаривать не пришлось — в 1991 году Сегалович влился в команду, а уже в 1993 году предложил новую версию программы текстового поиска — морфологического, учитывающего все формы слова, что выгодно отличало его от всех остальных.
Программу было решено назвать "Яндекс". До первых внешних инвестиций было 7 лет, до первой прибыли — 9. Так "Яндекс" на долгие годы стал для Воложа проектом абсолютно венчурным — наукоемким, рисковым и требующим больших инвестиций, которые удалось обеспечить только благодаря растущим оборотам продаж в CompTek. "Мой партнер по CompTek часто спрашивал: как думаешь, у этих бородатых парней, программистов, что-нибудь получится? Я был сам не до конца уверен, но заверял его, что уж у них точно получится, причем что-нибудь значимое",— говорит Волож. Так и вышло. В конце 1997 года "Яндекс" вышел в публичный интернет, а уже через год стабильно держался в семерке самых популярных российских сайтов. Несмотря на это, когда фонд ru-Net Holdings вложил в "Яндекс" 5,28 млн долларов, эксперты оценили сделку как "неосмотрительную", "потому что бизнеса там никакого нет".
Через год была запущена система контекстной рекламы, "Яндекс" удвоил выручку и вышел на самоокупаемость. Еще через год — на прибыль и первое место в Рунете. "Это не значит, что с тех пор у нас спокойные времена. В какой-то момент пришел Google, и было неясно, выживем ли мы вообще или нет",— вспоминает Волож. Google действительно стал поджимать "Яндекс", доля которого на рынке стремительно падала. Тогда было решено перестроить компанию и выпустить сразу несколько новых локальных продуктов — "Яндекс.Новости", "Яндекс.Пробки" и многое другое. Это сработало. Сейчас "Яндекс" обрабатывает по 250 млн запросов в день, что дает ему четвертое место среди всех поисковых систем в мире и первое, с долей в более чем 60 процентов, в России. Это сказывается и на обороте, который в прошлом году оценивался почти в 40 млрд долларов.
Давид Ян, основатель ABBYY
Экзамен по французскому языку, яростное сожаление, что нет электронного словаря, и полученные в кредит фантастические по тем временам 3 тысячи рублей — так появилась компания Bit Software, в 1998 году переименованная в ABBYY, а следом и первая версия программы Lingvo. Единственный в России до этого электронный словарь был на 5 тысяч слов, новый — на 35 тысяч. "Первому заказчику мы установили словарь без лицензионного кода, и дальше наш словарь получил широчайшее распространение. Бесплатное. Так что разбогатеть не получилось, пришлось работать дальше. Зато вскоре вышли и на новые версии словаря, и на программу распознавания текстов",— улыбается Ян.
Он уверен: секретов успеха нет, есть только сопутствующие обстоятельства — атмосфера в семье ("всегда видел, как много работает папа"), образование (факультет общей и прикладной физики МФТИ), нацеленность на результат, надежные партнеры и сильная команда. "Команду мы бережем. В 1998-м, например, решили никого не увольнять. Перестали платить зарплату, но пообещали, что выплатим сразу, как деньги появятся, да еще и с процентами. Люди поверили, а мы сохранили сильную команду,— вспоминает Давид.— Вообще всегда старались создать ситуацию, когда много хороших людей хотят работать в хорошей компании".
Мы разговариваем с Давидом по скайпу. Он в Кремниевой долине, где у ABBYY тоже офис, на зеленой лужайке за его окном мирно прогуливается семья оленей. Продукция ABBYY продается в 200 странах, ею пользуются более 40 млн человек. Оборот компании не раскрывается, но он явно исчисляется несколькими сотнями миллионов долларов. Кажется, что у Давида — спокойные времена, но по местному времени — 6:30 утра: "Мой день начинается в 2:50. Всегда думаешь, что доберешься до какой-то точки и передохнешь. А доходишь и понимаешь, что впереди еще непаханое поле. Это, конечно, хорошо, компания растет, возникают вопросы, которые никогда не стояли перед нами раньше". Он объясняет, насколько глубже становится работа с информацией: "Недавно проанализировали миф об Эдипе, и система выдала все его взаимоотношения с остальными героями". А есть же еще и другие стороны, например когда система помогает предсказывать аварийные ситуации на производствах, увеличивать производительность, снижать издержки и расходы. "Но чтобы увидеть результат, нужно подождать, чтобы все заработало,— рассказывает Давид.— А в России сейчас есть вероятность, что многие перестанут смотреть настолько вперед. Хотя, возможно, усилится поддержка отечественных разработчиков, главное — не перегнуть палку. Эффективной может быть только золотая середина: не слепое использование импорта, но и не бездумное вливание денег в российские компании".
Наталья Касперская, основательница InfoWatch
Наталью Касперскую многие знают как сооснователя "Лаборатории Касперского". Действительно, именно она после окончания Московского института электронного машиностроения возглавила в 1994 году в НТЦ "КАМИ" антивирусный проект AVP. Однако точно так же в 2001 году она поверила в небольшой проект "Информер", который вскоре отделился в отдельную компанию InfoWatch — с первыми продуктами для защиты файловых операций на компьютерах, первыми клиентами и 15 сотрудниками.
"В самом начале было очень сложно, мы тогда сами создавали рынок,— вспоминает Касперская.— Это сейчас средства защиты корпоративной информации так популярны, а бывали тяжелые годы, например в 2009-м, когда корпоративные заказчики задерживали платежи. Мы сидели в гигантских убытках, но не сделали ни шагу назад. Наоборот, начали международную экспансию". Сейчас продукция InfoWatch продается в Западной Европе, Азии и на Ближнем Востоке. Продуктовая линейка включает в себя разнообразные комплексные DLP-решения (Data Leak Prevention), защищающие информацию и контролирующие информационные потоки, а также системы обнаружения целенаправленных атак. В России InfoWatch занимает долю в 48 процентов с объемом продаж 814 млн рублей в ценах заказчиков. Оборот компании вырос на 36 процентов в 2013 году (498 млн рублей).
"Мы просто шли своей дорогой и продолжали заниматься одним и тем же делом, так что делаем его хорошо",— сдержанно объясняет успех компании Касперская. Но планы у компании грандиозные — защита информации на мобильных устройствах, это пока никому в мире не удавалось. "С софтом для мобильных есть проблема — большое разнообразие операционных систем и железа,— говорит Касперская.— Мы тоже не претендуем на всеобщий охват, сделали только для платформы Android в пяти вариантах и дебютный вариант для IOS. Но это все равно гигантский прорыв, и мы рассчитываем продемонстрировать его уже весной".
Ситуацию на российском рынке Касперская оценивает как "интересную": "На фоне импортозамещения будет однозначный спад, но будет и мощный толчок к развитию российских разработчиков, которые были в не самом выгодном положении". "В этом плане существование РВК и некоторых других фондов необходимо, рынку нужны инструменты для развития,— уверена Касперская.— Главное — создать единую стратегию, на выполнение которой были бы брошены все силы. Чтобы фонды делали одно большое общее дело, а побеждать начали не те, кто лучше знает правила игры, а те, кто лучше разбирается в проблеме".