Защита прав участников международного бизнеса в условиях односторонних санкций

Россию в скором времени ожидает очередной, уже 16-й по счету, пакет санкций со стороны Европейского союза. В преддверии этого «знаменательного» события Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) совместно с Торгпредством РФ в Германии провели конференцию, участники которой обсудили актуальные инструменты и эффективные стратегии защиты в условиях усиливающегося санкционного давления. В частности, были представлены примеры успешного оспаривания санкций в суде ЕС, механизмы разблокировки активов в Clearstream и Euroclear, а также рассмотрены особенности разрешения трансграничных споров в условиях односторонних санкций.

Открывая конференцию, президент РСПП Александр Шохин, в первую очередь, отметил ее актуальность в контексте возможного введения в скором времени новых санкций в отношении России. По словам Шохина, среди вопросов, которые порождены рестрикциями, безусловно, насущной остается тема обоснованности включения в санкционные списки и исключения из них.

На данный момент, по информации главы РСПП, под санкциями западных государств, нарушающими фундаментальные права, среди которых защита частной собственности и доступ к правосудию, находятся более 22 тысяч российских физических и юридических лиц. «По количеству санкционных ограничений лидирует Евросоюз, 16-й пакет на подходе. Санкциями затронуты миллионы контрактов, договоров, хозяйственных операций. И есть понимание, что санкции быстро вводятся, но достаточно медленно отменяются, даже при принятии соответствующих политических решений <…> Как мы знаем, в последнее время и вторичные санкции играют не меньшую роль в ограничениях в отношении российского бизнеса», - отметил он.

Безусловно, есть и положительные примеры, связанные с оспариванием тех или иных ограничений. Поэтому, убежден Шохин, необходимо изучать лучшие практики оспаривания европейских санкций, которые применяются в рамках судебных и административных процедур.

Торговый представитель Российской Федерации в Федеративной Республике Германия Андрей Соболев, в свою очередь, отметил, что в последние годы образовалась новая публичная сфера, связанная с введенными против России рестрикциями. «Это существенно повлияло на наше экономическое сотрудничество с международными партнерами, затронуло наше взаимодействие с так называемыми недружественными странами», - сказал он в своей вступительной речи.

При этом, по словам Соболева, российско-германские торгово-экономические отношения, несмотря на разрушение их традиционного формата, не прекратились. «Они сохраняются, адаптируются», - пояснил торгпред РФ в Германии.

Эволюция санкционного режима, практика суда ЕС

Партнер международной юридической компании Lansky, Ganzger & Partner (Вена) Анна Цайтлингер отметила, что санкционный режим, как инструмент внешней политики Европейского Союза, закреплен в статье 215 Договора о функционировании ЕС. И с 2011 года под санкциями, которые могут вводиться как в отношении государств, так и физических и юридических лиц, оказались около 10 режимов.

По словам специалиста, что касается России, санкционный регламент № 269 был представлен в 2014 году в связи с ситуацией вокруг Украины, и в документе санкционный режим изначально привязывался к событиям, которые с точки зрения Брюсселя требовали его внимания и участия. Но ситуация изменилась в 2022 году - с принятием новых санкционных пакетов в отношении России: были скорректированы, точнее расширены, критерии включения в санкционные списки. Так, появился критерий под литерой g, по которому под санкции впоследствии попало большинство российских предпринимателей.

Примечательно, что привязка к событиям в контексте нового критерия для Брюсселя, который постоянно при этом подчеркивал, что санкции не являются карательным инструментом и носят временный характер, уже не имела такого значения, пояснила Цайтлингер.

В 2023 году критерий под литерой g был вновь пересмотрен и получил еще более расширенное толкование. Это привело к тому, что под европейские санкции сегодня может попасть любое лицо, занимающееся бизнесом в России, и в практике суда ЕС это уже нашло подтверждение, сообщила Цайтлингер.

По ее словам, в 2022 - 2024 годах под санкциями преимущественно по критерию g оказались 79 лиц, из них 45 обратились в суд ЕС. С массовыми обращениями в суд в Люксембурге специалист связывает пересмотр критериев и их расширение. Брюссель, как полагает Цайтлингер, пошел на этот шаг с тем, чтобы сократить возможности для вывода предпринимателей из санкционных списков.

«Благодаря кейсам, которые были рассмотрены и по которым были приняты решения в 2022 – 2023х годах, сложилась практика. Пошли следующие дела и появилась возможность более эффективно обжаловать введение санкций, ориентируясь на какие-то флажки», - говорит специалист. И добавляет: учитывая, что срок действия санкций составляет 6 месяцев, после чего принимается решение об их пролонгации или снятии, у заявителя есть возможность обжаловать каждый листинг в отдельности или же попытаться охватить максимальное количество листингов до рассмотрения дела судом.

«Если посмотреть статистику решений в пользу или против заявителей, из 40 решений, принятых в общей сложности, при том, что некоторые подавали по две жалобы, было вынесено 16 решений, которые полностью или частично были вынесены в пользу заявителей. Это говорит о том, что определенный, достаточно немаленький, процент положительных решений Европейский суд первой инстанции в состоянии принять», - рассказала Цайтлингер.

Более того, по ее мнению, благодаря суду первой инстанции прояснена позиция по ряду вопросов. Например, суд дал понять, что прекращение деятельности, которая привела к введению санкций, или оставление определенной позиции либо должности может расцениваться как основание для исключения из санкционных списков – это результат рассмотрения дела бывшего губернатора Севастополя, замглавы Минпромторга РФ Дмитрия Овсянникова.

«Далее суд дал оценку тому, что Совет ЕС не вправе использовать недопустимые доказательства, не вправе руководствоваться домыслами. Предположения, тезисы, лежащие в обосновании листинга, должны быть подкреплены доказательствами. В достаточно важном судебном решении по делу Фридмана, в частности, говорится, что для включения в листинг недостаточно спекуляций на тему возможных действий, отношений, каких-то знакомств», - пояснила Цайтлингер.

Также юрист обратила внимание на позицию суда по делу Дмитрия Пумпянского, в рамках которого рассматривался вопрос о границах предпринимательской и общественно значимой деятельности, в частности, может ли участие в неправительственной организации, не направленное на извлечение прибыли, являться основанием для включения в санкционные списки.

Наконец, Совету ЕС указали на то, что информация, ставшая основанием для включения в листинг, впоследствии не может подменяться. «Нередко мы сталкивались с тем, что Совет начинал с одного, потом понимал, что есть что-то более интересное, подбирал на ходу документы или в рамках процедурного производства что-то придумывал. И суд четко дал понять, что подобные действия не правомерны», - сообщила эксперт.

При этом без ответов остались некоторые вопросы, в частности, касательно применяемых критериев, пропорциональности санкций, пропорциональности ограничений фундаментальных прав подсанкционных лиц. По словам Цайтлингер, в этом смысле есть надежда на вторую инстанцию, в которой на сегодняшний день около 15 апелляций ожидают рассмотрения.

Инвестиционный арбитраж как опция

Партнер Osadchiy Dispute Resolution LLP (Лондон) Максим Осадчий, в свою очередь, рассказал об особенностях инвестиционного арбитража в условиях санкций и примере, который подает Михаил Фридман.

Предприниматель заявил о причинении убытков на 16 миллиардов долларов в результате исполнения санкций ЕС, а также о нарушении положений Соглашения 1989 года о взаимном поощрении и взаимной защите капиталовложений между СССР, Бельгией и Люксембургом.

По словам Осадчего, это первый подобного рода иск российского инвестора, и сейчас готовится ряд других исковых заявлений со схожими требованиями – все они касаются защиты имущественных прав российских инвесторов либо подконтрольных им компаний и возмещения убытков, полученных в результате причиненного им санкциями ущерба.

В соглашениях о взаимном поощрении и взаимной защите капиталовложений содержатся определенные гарантии касательно обращения с инвестициями, а также закрепляется право инвестора в случае нарушения гарантий обратиться с претензиями к государству в арбитражный центр.

«Соглашения не идентичны по своим условиям, но в целом очень похожи, потому что готовились по основной модели. Есть запрет на экспроприацию имущества без выплаты адекватной компенсации для соблюдения базовых гарантий. Есть обязанность государства обеспечить справедливое и равное обращение с инвестициями. Есть гарантия предоставить свободное перемещение и обеспечить репатриацию денежных средств, полученных в результате инвестиционной деятельности», - рассказал эксперт. По его словам, необходимо иметь в виду, что существуют соглашения между Российской Федерацией и странами Европейского Союза (на сегодняшний день это 23 соглашения), а также соглашения между членами ЕС и третьими странами.

«Предположим, вы как гражданин России владеете бизнесом в Литве через дочернюю компанию, которая учреждена в Швейцарии. В случае причинения имущественных убытков вашему бизнесу в Литве, например, в результате снижения его стоимости на 70% из-за введения внешнего управления на фоне европейских санкций, ваша компания в Швейцарии вправе подать инвестиционный иск к Литве - на основании соглашения о защите инвестиций между Швейцарией и Литвой. Параллельно или альтернативно иск также можно подать по соглашению о защите капиталовложений между Россией и Литвой», - утверждает Осадчий.

По его мнению, в плане заявляемых требований можно говорить о потенциальном нарушении нескольких гарантий в связи с санкциями, в том числе о несоблюдении режима справедливого обращения с инвестициями и об экспроприации без выплаты справедливой компенсации. Европейские суды придерживаются той позиции, что санкции носят временный характер, но для инвестиционного арбитража ключевым вопросом будет не то, как долго меры длятся по времени, а насколько серьезный ущерб был причинен имуществу, - полагает эксперт.

Он обратил внимание на сложности с получением российскими инвесторами компенсации за причиненные санкциями убытки в текущих условиях. «Во-первых, для получения компенсации на национальном уровне нужно доказать неправомерность действий страны Европейского Союза. По понятным причинам это сложно. Во-вторых, даже если вам удастся это доказать, компенсация будет незначительной - 50-70 тысяч евро, как показывает практика. Это при том, что убытки могут исчисляться сотнями миллионов долларов, если не миллиардами», - отметил Осадчий.

Что же касается возможности обратиться с заявлением в арбитраж, необходимо учитывать ограниченность его компетенции. Это обусловлено тем, что соглашения о защите инвестиций между российской стороной и странами ЕС заключались в конце 80-х - начале 90-х годов по старой советской модели, и компетенция арбитража оказывается ограниченной, прежде всего, в части определения суммы компенсации и метода компенсации, - пояснил эксперт.

По его словам, есть также и другие вопросы, на которые стоит обратить внимание. Это, например, вопрос надлежащего ответчика, поскольку государства-члены ЕС могут перекладывать ответственность за применение санкций на Брюссель. Это удобная позиция для ответчика, но не стоит упускать из вида, что санкции обсуждаются с участием государств-членов ЕС, и те голосуют за принятие санкционных пакетов.

Следующий вопрос - применение санкций. Решение принимается на уровне Совета Европы, но соблюдение санкционного режима - это уровень национальный. Наконец, как пояснил Осадчий, санкции оправдывают тем, что они понимаются как ответные меры, меры воздействия в связи с началом спецоперации на Украине. Но такие меры должны приниматься Украиной, а не европейскими странами, и применяться в отношении государства, а не инвесторов.

Резюмируя, эксперт отметил, что основания для обращения в арбитраж в связи с действием санкционного режима есть. Но существуют и определенные сложности как правового характера, так и вполне практические, связанные с поиском юристов, оплатой их услуг и арбитражных сборов, а также приведением решений в исполнение.

С точки зрения партнера Lansky, Ganzger & Partner Анны Цайтлингер, инвестиционный арбитраж - единственный способ получить доступ к правосудию в странах-членах ЕС, которые проводят наиболее враждебную политику в отношении российского бизнеса. «На мой взгляд, этот инструмент важно правильно оценить и не бояться его использовать. Зачастую это единственный инструмент, благодаря которому можно получить доступ к правосудию и добиться компенсации, - сказала эксперт. - Я как практикующий юрист с большим сожалением отмечаю, что, как мне кажется, российская сторона не использует в полной мере потенциал международного инвестиционного арбитража».

Трамп не помог, слава российским регуляторам

Открывая сессию, посвященную теме разблокировки активов в Clearstream и Euroclear, партнер BGP Litigation (Москва) Сергей Гландин заявил, что у санкционных практик в юрфирмах на рынке сейчас, главным образом, два направления работы: во-первых, «общая санкционка» - снятие санкций и написание стратегий, как не попасть под санкции, во-вторых, разблокировка активов.

Второе направление особенно актуализировалось после попадания Национального расчетного депозитария (НРД) под блокирующие санкции. В результате пострадали миллионы инвесторов, которые ни под какими санкциями не находились, но их права были ограничены, потому что они не могут распоряжаться своими активами.

К этой ситуации привели пробелы в европейском праве, потому что не было четкого понимания относительно того, кто такой номинальный держатель, пояснил партнер BGP Litigation.

По его словам, надежды на Трампа в том смысле, что что-то изменится, не оправдались, в то время как евробюрократам выгодно, чтобы активы, генерирующие прибыль, оставались замороженными.

С последним тезисом согласна главный инвестиционный юрист Синара-Банк, арбитр Арбитражного центра при РСПП Елена Рязанова.

«Я не сильно верю в администрацию Трампа. Поэтому не жду, что санкции завтра снимут. Я считаю, что экономическая составляющая победит. Euroclear ежеквартально публикует отчеты о своей деятельности, согласно которым он извлекает прибыль из заблокированных активов, которая измеряется миллиардами евро. Зачем снимать санкции?» - полагает эксперт.

Она обратила внимание на то, что на этом фоне Российская Федерация вводила ответные меры и блокировала в России на счетах типа «С» и «И» активы нерезидентов.

«Российскими регуляторами – Центральным Банком, минфином – была проделана большая и плодотворная работа по спасению заблокированных активов как частных лиц, так и компаний, по нивелированию тех негативных последствий, - рассказала Рязанова. - Ни одна другая страна в мире не сделала столько для своих инвесторов, сколько сделала Россия».

Как пояснила юрист, в частности, был реализован масштабный проект по принудительной конвертации депозитарных расписок в локальные акции, что позволило эти акции продать на московской бирже и распорядиться средствами.

«Было два раунда принудительного перевода учета прав на ценные бумаги российских эмитентов из иностранного контура в российский контор, в рамках которого, если у вас были ценные бумаги у иностранного брокера, вы могли их перевести на свой счет в российском брокере и таким образом их разблокировать. Было разработано много всевозможных механизмов, связанных с получением в России доходов по евробондам, в первую очередь, корпоративным евробондам», - рассказала Рязанова.

«Пожалуй, ключевым событием 2024 года стал обмен заблокированными активами, при котором российские частные инвесторы получили возможность продать свои активы, которые были заблокированы в Euroclear, нерезидентам, у которых были рубли на счетах типа «С», которые также были заблокированы. Изначально фиксировался очень большой спрос на этот обмен со стороны как, понятное дело, российских инвесторов, так и нерезидентов», - сообщила юрист.

Кроме того, она отметила, что была существенно упрощена процедура редомициляции иностранных компаний из иностранных юрисдикций в Россию, что опять же способствовало разблокированию активов возвращению к дивидендным выплатам. По мнению Рязановой, этот тренд сохранится в 2025 году.

Тренды и проблемы практики разблокировки активов

Юрист BGP Litigation (Москва) Ирина Ротачкова рассказала о том, как работает механизм разблокировки активов в части взаимодействия с контуром ЕС и США. Выяснилось, что главный секрет – это непосредственная коммуникация с Министерством финансов Бельгии, Люксембурга, с международными депозитариями, в том числе с Euroclear и Clearstream, Управлением по контролю за иностранными активами Министерства финансов США (Office of Foreign Asset Control / OFAC).

Далее Ротачкова обратила внимание на уведомление от Euroclear о возобновлении расчетов по еврооблигациям ряда российских компаний, в числе которых Русал, РЖД, Евраз. По словам юриста BGP Litigation, дело в том, что ни Euroclear с Clearstrea, ни минфин Бельгии не понимают, как по российскому законодательству происходит замещение еврооблигаций российскими локальными бумагами.

«Европейские коллеги не понимают российское законодательство, у них нет актуальной информации о замещении, и для того, чтобы хотя бы актуализировать со своей стороны информацию по выводу без их согласия активов частных инвесторов, они идут на определенный компромисс. Это результат переговоров между международными депозитариями, минфином Бельгии, Люксембурга и Советом ЕС. В ходе этих переговоров они договорились постепенно выпускать еврооблигации, связанные с контуром России», - пояснила Ротачкова.

Что касается рабочих, апробированных стратегий разблокировки активов, то, по словам эксперта, их три. Первая – это перестановка активов. Данная стратегия подходит для частного инвестора, лица, которое не попало под санкции, либо которое не обладает статусом политически значимого в контуре международных комплаенс баз данных (м.б. международных баз данных комплаенс-факторов), а также для лица, не сталкивавшегося с какими-либо рисками до введения санкций и имеющего привязку к контуру ЕС, либо в крайнем случае Швейцарии.

Вторая стратегия – это продажа активов. Это тот случай, когда у частного инвестора нет никакой привязки к контуру ЕС или Швейцарии или имеются проблемы с точки зрения международных комплайенс баз данных. Кроме того, у инвестора может быть статус персоны, связанной с подсанкционным лицом, либо политически значимой (politically exposed person / PEP).

Третья стратегия – это создание траста. По словам Ротачковой, под каждого частного инвестора создается отдельный траст, от имени которого подается заявление в казначейство Бельгии или Люксембурга.

Непосредственно работа по разблокировке активов проходит в несколько этапов, сообщила юрист BGP Litigation. На нулевом этапе проводится как минимум первичный санкционный комплаенс, оценка инвестора – находится ли он под санкциями, имеет ли статус аффилированного с подсанкционным лицом или PEP. Кроме того, обращается внимание на его активы, цепочку хранения с учетом определенных красных флажков, в частности, с пониманием того, что некоторые активы на сегодняшний день разблокировать нет никакой возможности в принципе.

Следующие этапы – первый сбор пакета документов и подготовка заявления, его перевод при необходимости на английский либо французский язык. Наконец, стадия взаимодействия с казначействами, с OFAC, которые просят уточнить ту или иную информацию.

Четвертый этап – непосредственно помощь с выводом активов, в зависимости от стратегии после получения соответствующего разрешения.

Спор о возврате аванса: риски и последствия для международного арбитража

Кандидат юридических наук, партнер фирмы «Меллинг, Войтишкин и Партнеры» Антон Мальцев, выступая на сессии, посвященной разрешению трансграничных споров в условиях односторонних санкций, рассказал о вероятных рисках и последствиях для международного арбитража в свете спора о возврате аванса между российской компанией «Станкоимпорт» и бельгийской NV Rebel. Это арбитражное дело, которое слушалось в Швеции, «прогремело» в прессе в конце 2024 года, и, по мнению эксперта, оно может «кардинальным образом сказаться» на будущих арбитражных соглашениях и судьбе ныне рассматриваемых споров.

«Станкоимпорт» заключил с бельгийским поставщиком-экспедитором Rebel контракт на поставку запчастей для российских вертолетов на заводы в Улан-Удэ. Договор, в частности, предусматривал рассмотрение споров в порядке арбитража ad hoc на территории Швеции. Покупатель заплатил аванс в размере порядка 4 миллионов евро, однако поставщик в 2017 году не смог получить экспортную лицензию в силу Европейского регламента 833/2014 об ограничительных мерах в отношении России, действующего с 2014 года, и осуществить поставку товаров. В этой связи и начался спор сторон о возврате авансового платежа.

«Надо отдать должное, бельгийская сторона пыталась найти возможное решение и вернула российскому покупателю часть средств через третьих лиц. Остальную часть вернуть не получилось, и спор перетек в арбитраж», - пояснил Мальцев. Избранные сторонами арбитры присудили «Станкоимпорту» возврат аванса за непоставленное оборудование и проценты на него, отклонив требование о возмещении убытков. Свою позицию, как объяснил юрист, они мотивировали следующим образом: «Поскольку поставка не была осуществлена, возврат аванса – это, по сути, возврат сторон в первоначальное положение, а не предоставление ресурсов российскому лицу. Цели европейского регулирования ограничивают финансовую поддержку российских лиц, но в данном случае имеет место не поддержка, а реституция, проценты же на эту сумму - по сути, защита от инфляции. А вот убытки уже взыскать нельзя, потому что это предоставление дополнительного имущественного блага».

Rebel, однако, не устроило решение, и компания обратилась с заявлением о его отмене в шведский суд, который в свою очередь направил запрос в Суд ЕС, уполномоченный давать толкование норм европейских регламентов. В частности, шведский суд просил разъяснить, можно ли истолковать статью 11 Регламента 833/2014 так, как предложили арбитры, то есть что «возврат неосвоенного аванса – это особый случай, являющийся возвратом сторон в первоначальное положение, а не предоставлением имущественного блага российской стороне».

Суд ЕС в настоящее время изучает данный кейс. По практике, на рассмотрение споров  у него уходит от 15 до 18 месяцев, поэтому, вероятно, в 2026 году будет вынесено решение, которое, по мнению партнера фирмы «Меллинг, Войтишкин и Партнеры», может поставить точку «в принципе о возможности удовлетворения арбитрами исков российских лиц по сделкам, прямо или косвенно затрагиваемым европейским санкционным правом».

Российские юристы, как рассказал Мальцев, сейчас готовят мнение для Суда ЕС, где планируют обратить внимание судей на следующие факторы:

• Во-первых, сфера применения Регламента все-таки ограничена (это лишь отдельные финансовые операции и поставки товаров двойного назначения);
• Во-вторых, согласно подпункту второму статьи 11 (Judicial Review/судебный пересмотр), арбитры не осуществляют правосудие в прямом смысле слова, поэтому можно сказать, что на них не распространяются указанные правила.

"Есть перспективы более сдержанной интерпретации судом этого дела. В наших интересах максимально донести нашу точку зрения до Суда ЕС», - заключил Мальцев.

Участие иностранных лиц в разбирательствах с местом арбитража в РФ

Председатель Коллегии по международным спорам Арбитражного центра при РСПП Александр Гребельский в своем выступлении затронул тему участия иностранных лиц в разбирательствах с местом арбитража в РФ.

По его словам, в последнее время иностранные стороны, как правило, из недружественных государств, нередко говорят о препятствиях для реализации права на справедливое разбирательство, если речь идет о России как месте арбитража. Аргументируют они это тремя причинами: во-первых, тем, что в РФ якобы невозможно выбрать независимых и беспристрастных арбитров для рассмотрения спора; во-вторых, что юридические представители, сотрудники иностранных участников разбирательств, потенциальные свидетели, эксперты не могут попасть в Российскую Федерацию и лично присутствовать на разбирательствах; в-третьих, указывают на проблемы коммуникации, в том числе почтовой, между странами, из которых проистекают участники, и Российской Федерацией, и, как следствие на недостаточность и невозможность продления сроков рассмотрения споров. Последнее, как отметил Гребельский, по мысли иностранных лиц, «является нарушением их права быть услышанным, представить позицию, доказательства и так далее».

Что же по этому поводу думают арбитры?

Проблема гражданства арбитра сегодня звучит повсюду. При этом Статья 11 типового закона UNCITRAL (Комиссии Организации Объединенных Наций по праву международной торговли/ ЮНСИТРАЛ) гласит, что ни одно лицо не может быть лишено права на участие в разбирательстве арбитра по мотивам гражданства. «Это принцип, который зафиксирован на уровне ООН и должен выполняться», - подчеркнул глава Коллегии по международным спорам Арбитражного центра при РСПП. Соответственно, независимость и беспристрастность арбитра в большинстве случаев не должны зависеть от его гражданства или места проживания.

«Когда нам говорят о сложности доступа к локации, мы хотели бы напомнить, что стороны или арбитры могут договориться, чтобы слушание спора проходило в другом месте, нежели место арбитража. Это, например, предусмотрено прямо статьей 30 нашего регламента. Конечно, мы все понимаем, что рекомендация воздержаться от поездок в Россию является скорее политической и не может быть истолкована в юридическом ключе. Что касается сроков обмена состязательными бумагами, мы ориентируемся на лучший международный опыт. И я ни разу не встречал, чтобы арбитры отказывали в продлении сроков», - заявил Гребельский.

Все это приводит к выводу, что текущая политическая ситуация не влечет необходимость прекращения или адаптации арбитражного соглашения, никак не влияет на процессуальную ситуацию и не нарушает гарантий справедливого разбирательства, подвел итог юрист.

Признание и исполнение российских решений за рубежом в текущих условиях

В настоящее время все больше вопросов и сложностей также возникает с признанием и приведением в исполнение российских судебных и арбитражных решений за рубежом. Каковы основные трудности?

В первую очередь, существует проблема признания и приведения в исполнение решений в пользу санкционных лиц. «Здесь очевидно, что, когда компания находится под блокирующими санкциями, если и есть возможность признать российское решение за рубежом, то фактически нет возможности его исполнить, перечислить денежные средства. В таких ситуациях мы смотрим на нейтральные юрисдикции, где могут быть активы. Нередко иностранные юрисдикции соглашаются принять на себя денежные средства и потом перечислять их в пользу российской компании, либо в пользу какой-то связанной компании. Также есть вариант с уступкой права требования, но он более сложный, и здесь нельзя исключать того, что иностранный суд посчитает такую уступку обходом санкций и, соответственно, откажет в удовлетворении заявления», - рассказал партнер BGP Litigation Максим Кузьмин.

Помимо этого, бывают случаи, когда российская компания не находится под санкциями, но либо среди ее директоров есть подсанкционное лицо, либо, например, подсанкционное лицо каким-то иным образом связано с организацией. «В таких ситуациях мы готовим заявление о том, что компания действует обособленно и не подконтрольна санкционному лицу», - пояснил Кузьмин, добавив, что, даже когда российская компания не находится под санкциями и предмет спора никак с ними не связан, оппоненты могут ссылаться на санкционные ограничения в отношении России.

Также, по словам Кузьмина, крайне сложной задачей является признание и исполнение российских решений по статьям 248.1 АПК РФ («Исключительная компетенция арбитражных судов в Российской Федерации по спорам с участием лиц, в отношении которых введены меры ограничительного характера»). «Пятнадцатый пакет санкций ЕС окончательно поставил точку на вопросах признания и приведения в исполнение решений по статье 248.1 АПК РФ в Европе <…> На мой взгляд, статья 248.1 может быть целесообразна, если есть какие-то активы в России. Если таких активов нет, то нужно, очевидно, судиться за рубежом и дальше приводить уже иностранные арбитражные и судебные решения в исполнение», - считает юрист.

В свою очередь, партнер Chervets.Partners Мария Любимова отметила снижение числа обращений в российские инстанции по данной статье АПК РФ. «Судебная практика показывает, что обращения по этой статье есть. Кто хотел, тот не отказался от обращения в суд с использованием этих норм, но тем не менее при опросе коллег и бизнеса многие сказали, что с осторожностью стали рассматривать возможность обращения в российские суды. Прежде всего, это те, кто считает, что санкции конечны, и планирует после их отмены вернуться на европейские рынки», - сказала она.

Однако, по словам Кузьмина, несмотря на существующие сложности в признании и исполнении судебных решений, бывают и положительные результаты. «На практике мы видим много примеров признания решений по другим юрисдикциям, в том числе недружественным: Великобритания, где, кстати, признавалось решение Арбитражного центра при РСПП, Франция, Италия, Швейцария. Большое внимание сейчас также уделяется нейтральным юрисдикциям – это Турция, ОАЭ, Китай. Увеличивается количество прецедентов по признанию российских решений в Китае», - подчеркнул партнер BGP Litigation.

Что делать и где судиться?

В финале конференции кандидат юридических наук, партнер юридической фирмы Mansors Роман Зыков в своем выступлении обозначил ряд проблем, касающихся арбитража, а также пути их решения.

По его мнению, сегодня, во-первых, очевидна проблема западноцентричности в назначении арбитров. «В большей степени назначаются арбитры из Европы, Америки, Австралии и так далее. Особенно западноцентричность мы видим в инвестиционном арбитраже», - подчеркнул Зыков, отметив, что данный вопрос беспокоит не только российских юристов, но и юристов из Латинской Америки, Африки и Азии.

Еще одна проблема, с его точки зрения, — арбитражный колониализм. На протяжении многих лет существует мнение, что Россия, Африка, Латинская Америка являются донорами в плане арбитражной работы для западных компаний и арбитражных центров. «Это достаточно ущербная модель арбитража», - убежден Зыков.

Вместе с тем, юрист сообщил о разработке механизма в виде арбитражного соглашения, с помощью которого стороны «смогут обезопасить себя в долгосрочной перспективе и обеспечить доступ к правосудию». Данный механизм заключается в следующем:

• Возможность смены арбитражного центра.

«Если есть у вас есть администрирующий орган, например, вы выбрали Постоянную палату третейского суда, и она не исполняет свои функции по администрированию, то одна из сторон вправе поменять администрирующий центр при наступлении определенных обстоятельств», - рассказал партнер Mansors;

• Назначение независимых арбитров, на которых не распространяется действие санкций;
• Возможность смены места арбитража.

«Протокол предлагает механизм возможности смены места арбитража, чтобы можно было вынести спор из одной юрисдикции в другую, более нейтральную. Это будет не по соглашению сторон, а по решению арбитров. Понятно, что сторонам будет предоставляться возможность высказаться по этому вопросу», - резюмировал Зыков.