Интервью Телеканалу "Россия 24"

ВЕДУЩИЙ: Здравствуйте, Владимир Олегович. Очень рады видеть Вас в нашей студии сегодня.

Владимир ПОТАНИН, президент компании "Интеррос": Здравствуйте.

ВЕДУЩИЙ: Владимир Олегович, весь мир сейчас, если посмотреть на информационный фон, на новости, на последние распоряжения, события, живет каким-то ощущением большой экономической катастрофы, предчувствием какого-то глобального тектонического сдвига финансовой системы, глобальных, серьезных перемен в мировом лидерстве. Есть ли у Вас ощущение того, что эти перемены действительно должны произойти, что мы находимся в некой точке разлома?

Владимир ПОТАНИН: У меня нет ощущения, что происходит что-то страшное. Просто в мире происходит осознание того, что нужно более разумно тратить деньги. Многие государства решали свои проблемы через кредиты, и поэтому сейчас этих кредитов оказалось слишком много набрано и не все государства справляются с этим долговым бременем.

ВЕДУЩИЙ: Многие эксперты сходятся в том, что если оглянуться назад, то можно понять, что мы оказались не в самом тяжелом положении, именно благодаря тому, что не набирали много долгов и, может быть, в меньшей степени интегрированы в глобальную экономическую систему. Мне здесь интересно Ваше мнение как бизнесмена.

Владимир ПОТАНИН: Здесь можно провести параллель между бизнесом и компаниями, которые работают в частном бизнесе и государствами. Чем менее закредитованы компании, тем в этих сложных турбулентных временах они лучше оцениваются инвесторами. В некотором смысле то же самое происходит с государствами – чем меньше они зависят от заимствований, чем меньше у них долгов, тем лучше они чувствуют себя в условиях кризиса. И в этом смысле Россия лучше многих других стран готова к кризису и в некотором смысле она будет выглядеть лучше, чем в среднем остальные страны по миру.

ВЕДУЩИЙ: Сейчас, например, Россия участвует в дискуссии о перераспределении квот в Международном валютном фонде, квот голосов, возможности участия в докапитализации МВФ, нам предлагают поучаствовать в спасении Еврозоны.

Владимир ПОТАНИН: Это инструменты влияния – что МВФ, что Мировой банк, что другие институты. Они служат инструментом, который вырабатывает и реализует определенную политику. И в этом смысле, поскольку Россия находится в финансово стабильной ситуации, конечно же, наши возможности по влиянию на эти процессы, по увеличению нашего веса в этих международных организациях они увеличивается. Но это, еще раз повторюсь, это только инструмент. Главный, мне кажется, вопрос в том, насколько успешно Россия найдет свое место в будущем распределении труда. Это зависит от того, насколько эффективно мы сможем изменить структуру нашей экономики. И с этим есть большие проблемы, потому что все-таки основой политики президента Путина и президента Медведева был рост благосостояния народа, сокращение разрыва между богатыми и бедными. Вопрос, насколько это успешно происходило, но, в целом, ситуация такая и видно, что усилия, в основном, направлены на это. Это, в свою очередь, приводит к тому, что все ресурсы, которые в стране есть, все резервы, все дополнительные доходы направляются, прежде всего, в эту сферу.

ВЕДУЩИЙ: И мы сейчас столкнулись с дилеммой: строим мы дальше социально ориентированное государство или мы все-таки реформируем и развиваем предпринимательство в стране. Дилемма эта существует?

Владимир ПОТАНИН: Я думаю, что к счастью или к сожалению, такой дилеммы нет, потому что я думаю, что правительство и власть, в целом, не откажется от этой линии, потому что это для страны важно – социальная стабильность, политическая стабильность. На мой взгляд, это очень важные вещи для того, чтобы люди, живущие в нашей стране, чувствовали себя более или менее комфортно или хотя бы имели надежду на то, что это в каком-то обозримом будущем наступит. И здесь нужно найти баланс – не отказываясь от этой линии и все-таки опережающими темпами поднимая уровень жизни, доходы населения, все-таки найти в себе силы и найти место в своем плане для того, чтобы реформировать те старые отрасли экономики, которые устарели, в которых много рудиментов. Именно для того, чтобы найти свое место в международном разделении труда.

ВЕДУЩИЙ: То есть сейчас бизнес говорит: услышьте нас, нам нужны условия для развития. Как, на Ваш взгляд, власть сегодня слушает бизнес и как осуществляется этот диалог, какими инструментами, какими средствами?

Владимир ПОТАНИН: На мой взгляд, поскольку состязательность на российской политической арене сейчас это не очень развито, так мягко скажем.

ВЕДУЩИЙ: Не очень актуально.

Владимир ПОТАНИН: Я не думаю, что оно не актуально. Просто на данном периоде у нас нет такой реальной, спортивной состязательности в политической области, и из-за этого власть, на мой взгляд, ощущает такую определенную самодостаточность и из-за этого испытывает дефицит диалога как с бизнесом, так и с обществом в целом. А для реформирования, конечно же, этот диалог и обратная связь, которую власть получает от бизнеса, она должна усиливаться. И, на мой взгляд, как раз кризисные явления, которые сейчас происходят, они служат хорошим предлогом для того, чтобы диалог бизнеса и власти поднять на новый, более высокий уровень. Я не могу сказать, что вообще нет этого диалога, но, конечно же, бизнесмены хотели бы, чтобы их слышали лучше и чаще, чем это происходит сейчас.

ВЕДУЩИЙ: И несколько избирательный это все-таки диалог, потому что, посмотрите, Вы сейчас вошли в Общественную палату, но одновременно из нее вышли многие другие бизнесмены. По некоторым прикидкам, там один Вы и остались сейчас. Какие вопросы Вы готовы поставить перед властью сейчас, воспользовавшись этими возможностями диалога?

Владимир ПОТАНИН: Я в Общественной палате уже четвертый срок предполагаю работать и все это время я занимался благотворительностью, волонтерским движением и изменениями в законодательстве, всеми изменениями, которые могли бы эту деятельность улучшить, упростить. Ведь если рыночная экономика в нашей стране начала зарождаться в начале 90-ых годов, то благотворительность является еще более молодой отраслью, чем, в целом, наша экономическая жизнь.

ВЕДУЩИЙ: Владимир Олегович, извините за прямоту, вам многого удалось добиться в целях движения благотворительность. Закон о меценатстве, по-моему, так до сих пор и не принят. Я понимаю, что это не Ваша ответственность, но...

Владимир ПОТАНИН: Но почему? Все, что происходит в законодательной области и касается благотворительности, это как раз и находится в зоне моей ответственности. Я потому и согласился работать в Общественной палате, что считаю, что я могу и должен за это нести солидарную ответственность вместе с теми, кто на государственных должностях этим занимается. Чтобы не быть голословным, я все-таки приведу пару примеров о том, что все-таки что-то удается сделать. А именно, принято законодательство о фондах целевого капитала – эндаументах. Я считаю, что это если не революция, то очень большой прорыв в нашей благотворительной деятельности, потому что во всех странах мира эндаументы служат основой для благотворительной деятельности.

ВЕДУЩИЙ: Объясните, пожалуйста.

Владимир ПОТАНИН: Я с удовольствием это сделаю. Целевой капитал образуется в благотворительной организации, когда пожертвования идут не на текущие расходы, а именно в капитал благотворительной организации, и тратятся не сами эти средства, а доходы с них, и это создает возможность долгосрочного развития. Я начал говорить о том, что благотворительность у нас такая молодая отрасль, и поэтому там очень много осталось неясных зон, непонятно, как действовать. Мы очень много говорим о том, что хорошо бы, чтобы заботились о стариках, о детях, о детских домах, домах престарелых, и опять же очень много работы в этой области проводится добровольческими организациями или общественными организациями. И на это существует даже госзаказ определенный, выделяются деньги. Но раньше этим заниматься могли только государственные организации, потому что с негосударственных организаций, с некоммерческих организаций брался налог на добавленную стоимость. Вот мы добились сейчас того, что этот налог в значительной степени отменен.

ВЕДУЩИЙ: Это полезная синергия такая от присутствия в Общественной палате, от работы в Общественной палате?

Владимир ПОТАНИН: Безусловно. Чем больше корпорации и частные лица занимаются благотворительностью, тем меньше у государства забот по решению социальных проблем, тем больше государство может сосредоточиться на наиболее сложных проблемах, которые не могут быть решены за счет самих людей, самого общества.

ВЕДУЩИЙ: И тем больше доверия к предпринимательскому сообществу.

Владимир ПОТАНИН: Тут же опять как дорога с двухсторонним движением – предприниматели хотят, чтобы им больше доверяли, но это доверие нужно заслужить. Нелегкая история с первоначальным накоплением капитала в 90-х – начале 2000-х годов поставила под сомнение репутацию бизнеса как такового и сейчас приходится много работать над тем, чтобы эту ситуацию исправить, чтобы люди воспринимали бизнесменов как общественно полезных людей. С этим у нас большая проблема, потому что все знают, чем занимается врач, – он лечит, учитель – учит, пожарник – тушит пожары. Чем занимается бизнесмен, так сразу и не объяснить.

ВЕДУЩИЙ: Ну, говорят, ворует, иногда.

Владимир ПОТАНИН: Да, есть недобросовестные доктора и милиционеры, и прочее. Во всех профессиях есть недобросовестные люди, вопрос в том, что люди не до конца понимают, в чем роль бизнесмена, в чем его полезность общественная.

ВЕДУЩИЙ: Владимир Олегович, а как, по Вашим ощущениям, недоверие к российскому бизнесу это внутри страны? Каков наш имидж за рубежом? Там удается марку держать и лицо?

Владимир ПОТАНИН: Имидж российского бизнеса за рубежом сильно прогрессирует, если брать за последние 20 лет. И даже если брать за последние 10 лет, то все равно он прогрессирует. Наши бизнесмены становятся все более и более понятными и прозрачными для своих западных коллег, для западных регулирующих органов и так далее. Мы выходим с нашими инвестициями за рубеж, и многие наши компании достаточно успешно это делают, мы становимся партнерами крупных, известных зарубежных компаний в России и эти компании ценят это партнерство. Поэтому имидж российского бизнеса, в целом, я считаю, существенно улучшился за период, что я занимаюсь бизнесом.

ВЕДУЩИЙ: Чем интересен инвестиционный бизнес и люди, которые им занимаются, это тем, что он, как правило, охватывает сразу несколько отраслей экономики, каждая из которых может служить индикатором состояния экономики в целом. Несколько лет назад вы говорили о том, что в идеале в компании «Интеррос» должно остаться 5-6 равнозначных проектов, которые будут целенаправленно работать. На сегодняшний день, какие из ваших инвестиционных проектов являются локомотивами, а какие испытывают трудности, как бы вы распределили здесь места?

Владимир ПОТАНИН: Я бы так сказал, что общий подход такой: все проекты, которые развиваются и которые имеют перспективы роста, они являются локомотивами. Все проекты, которые находятся в состоянии, когда мы не можем больше ничего привнести в них, из них нужно выходить, их нужно, желательно передавать в хорошие руки, чтобы их дальше кто-то другой, кто это лучше умеет делать, развивал, перестают быть локомотивами. Для нас такого рода локомотивами является, например, компания «Синема Парк», которая занимается строительством и эксплуатацией кинотеатров.

ВЕДУЩИЙ: Локомотивом? То есть он достаточно прибыльный для этого?

Владимир ПОТАНИН: Безусловно.

ВЕДУЩИЙ: По сравнению с сырьевыми вашими проектами?

Владимир ПОТАНИН: Во-первых, этот бизнес достаточно прибыльный, во-вторых, он ориентирован как раз на то, о чем мы с вами говорили, – на платежеспособный спрос населения. А поскольку у меня есть все основания полагать, что платежеспособность российского населения будет возрастать и в связи с нашей макроэкономической ситуацией, и в связи с политикой правительства, то получается, что мы находимся в нише, которая, в целом, растет. Стало быть, даже если среднюю эффективность демонстрировать, и то будут хорошие результаты. Во-вторых, я, откровенно говоря, не верю в модное слово «инновации» в чистом поле. Если у вас есть продвинутый бизнес, передовой достаточно, модернизированный, тогда в нем могут появляться, в том числе и инновационные элементы. И вот «Синема Парк» как раз таковым и является. Он является передовым с точки зрения применения технологий и поэтому для всего нового, инновационного, что в мире появляется, этот бизнес очень открыт.

ВЕДУЩИЙ: А что делает эта компания – снимает фильмы или строит кинотеатры?

Владимир ПОТАНИН: Эта компания строит кинотеатры и эксплуатирует их в дальнейшем, то есть выступает как прокатчик. Соответственно, многие, лучшие производители фильмов в мире с удовольствием приходят в «Синема Парк» для того, чтобы по сети этой прокатать свои фильмы, потому что они дают хорошие результаты.

ВЕДУЩИЙ: Сколько кинотеатров, сколько площадок вы построили сейчас и какие у вас планы, расскажите?

Владимир ПОТАНИН: У нас сейчас в «Синема Парке» порядка 25 кинотеатров и порядка 150 залов, точно не скажу, может быть, масштаб просто. В результате поглощения другой сети это количество возрастет почти в 1,5 раза. Стало быть, «Синема Парк» занимает сейчас примерно 10% от общероссийского рынка, что в условиях отсутствия его консолидации довольно много. И с учетом того, что мы перспективы этого бизнеса оцениваем очень положительно, то в ближайшие годы еще более 10 кинотеатров «Синема Парк» собирается построить.

ВЕДУЩИЙ: А на какой процент вы претендуете тогда от общего рынка? Такие амбициозные планы существуют?

Владимир ПОТАНИН: Здесь какой-то такой специальной цифры «Синема Парк» себе не ставит. Нужно поддерживать цифру, видимо, в районе 10, 12, 15, может быть, процентов для того, чтобы быть интересным для производителя. Главное для сети – быть передовой, чтобы туда приносили фильмы, все лучшие премьеры чтоб там происходили, все блокбастеры. И для этого сеть должна показывать хорошие результаты. Для этого 10-12% вполне достаточно.

ВЕДУЩИЙ: Вам интересно, что показывают в ваших кинотеатрах или здесь все-таки сначала деньги?

Владимир ПОТАНИН: Не в том дело, что в начале деньги. Мы помним все товарища Веспасиана, который считал, что деньги не пахнут. Не будем с ним спорить. Но здесь даже не об этом. Дело в том, что это опасный соблазн – пытаться влезать в содержание того, чем занимается бизнесовая компания. Вот у меня есть определенный опыт владения средствами массовой информации. Я думаю, легко согласимся с тем, что последнее дело, когда владелец начинает лезть в редакционную политику. У нас есть инвестиции в недвижимость. Последнее дело, когда владелец начинает свои архитектурные предпочтения транслировать менеджерам, которые занимаются девелопментом. То же самое здесь – есть сеть кинотеатров, последнее дело, если владелец или совладелец начнет со своими вкусовыми предпочтениями влезать в это дело. Поэтому мои вкусовые предпочтения остаются со мной как пользователя, а как бизнесмен я лишь инвестор – я вкладываю деньги и исхожу из того, что бизнес должен отвечать требованиям, которые есть, и все ограничения, которые на него накладываются, они диктуются скорее бизнес-логикой и моральными нормами, а не моими вкусовыми предпочтениями.

ВЕДУЩИЙ: И все-таки мне показалось глубоко символичным то, что Вы сейчас, расставляя по местам свой инвестиционный бизнес, сказали о кинорынке раньше, чем о рынке цветных металлов. Это пример выхода из сырьевой экономики?

Владимир ПОТАНИН: Сырьевая экономика очень важна для России и, когда мы говорим о модернизации или инновациях, мы почему-то всегда сырьевой сектор как-то опускаем – вроде как это, неприлично что ли, говорить про сырьевой сектор, когда мы говорим об инновациях. Между тем, именно в области добычи сырья и его переработки Россия занимает ведущее место в мире и здесь у нас есть очевидное конкурентное преимущество. И именно здесь можно было бы поискать место для применения самых современных технологий, а, возможно, даже и для инноваций. Еще раз повторюсь, что я не верю в инновации в чистом поле, они должны быть на какой-то базе, а база эта желательно должна быть конкурентной и уже лидирующей. И в этом смысле я вообще тут среди коллег занимаю немного непопулярную позицию: я считаю, что инновации – это что-то такое, что не искусственно выращивается, а должно применяться на конкретной такой, заземленной основе. Я не стал говорить о цветных металлах, потому что ассоциация нашей группы с «Норильским никелем» очевидна, этот вопрос всегда возникает, поэтому я начал с другого примера. Но это совершенно не значит, что инвестиции в сырьевой бизнес и в «Норильский никель» для нас не важны, – это является огромной составляющей нашего инвестиционного портфеля, находится в центре нашего внимания и, еще раз повторюсь, я считаю, что у нас, в целом, существует недооценка той роли, которую сырьевая экономика могла бы для нашей страны иметь.

ВЕДУЩИЙ: Недооценка со стороны государства, Вы считаете, которая выражается в налоговой политике?

Владимир ПОТАНИН: Это выражается, в том числе и в налоговой политике, это выражается в том, что очень много внимания уделяется инновационным процессам в других областях, а при этом про инновации...

ВЕДУЩИЙ: Бюджет пополняется за счет сырьевых ресурсов, да?

Владимир ПОТАНИН: Это и должно так, наверное, происходить, раз это наше конкурентное преимущество, раз это наша ведущая отрасль экономики, в целом, бюджет и должен пополняться. Но не надо забывать про то, что курочка, несущая золотые яйца, а именно наша сырьевая отрасль, в целом, группа отраслей тоже нуждается в больших инвестициях. И мы, перераспределяя средства из этого сектора в другие сектора, рискуем получить в какой-то момент менее эффективную сырьевую экономику. А к этому моменту, я боюсь, что мы не успеем перестроиться на какие-то другие рельсы. Да и, вообще, стоит ли от этих рельсов полностью отказываться. У меня такой уверенности нет.

ВЕДУЩИЙ: И тогда я все-таки задам несколько оперативных вопросов по вашему бизнесу с «Норникелем». Много сейчас новостей проходит по поводу выкупа акций с рынка, buy-back так называемый. Есть сложности с Федеральной антимонопольной службой, есть сложности с очередями, когда приходят физические лица, готовые отдавать свои акции, и я так понимаю, сохраняется сложность в переговорах с Олегом Дерипаской. Прокомментируйте коротко.

Владимир ПОТАНИН: Вы практически задали три вопроса и я на них коротко на каждый и отвечу. По поводу того, что называется buy-back, то есть покупка компанией своих собственных акций. Это абсолютно нормальная международная практика, которую многие известные компании, такие, например, как BHP Billiton в сырьевой сфере или IBM – в несырьевой, регулярно применяют. В периоды кризисов большее количество компаний прибегают к такой практике – например, сейчас этой практике последовала Anglo-American, из наших компаний объявили об этом, например, «Уралкалий», была публичная информация о том, что «Северсталь» рассматривает возможность такого рода buy-back. Это делается, во-первых, для того, чтобы поддержать акции в момент, когда происходят серьезные колебания на рынке, с тем, чтобы стабилизировать колебания акций, инвесторам не нравится сильная волатильность на рынке. Во-вторых, это форма распределения дохода между акционерами, такая же как дивиденды или любая другая форма. И в этом смысле «Норильский никель», на мой взгляд, очень своевременно выступил с этой программой. Эта программа позволяет поддержать курс акций. Кроме того, в условиях, когда сама компания считает акции свои недооцененными, то инвестиции в свои собственные акции могут являться наиболее эффективными в какой-то момент. Про очереди вы совершенно справедливо заметили – эта проблема очередей возникла из-за того, что никто не ожидал такого наплыва, что называется.

ВЕДУЩИЙ: Не ожидали, что так много желающих продать акции, получается так?

Владимир ПОТАНИН: Что такой будет наплыв, видимо, в регистраторе не ожидали. Отчасти это объясняется и тем, что брокеры подогревали интерес у физических лиц к этому вопросу, и происхождение очередей в значительной степени активностью профессиональных участников рынка. Но, тем не менее, это не снимает ответственности с тех, кто должен был это организовать. В регистраторе работают опытные люди и на рынке они не первый год работают. Я думаю, что всю серьезность проблемы они понимают и должны будут сделать все, чтобы население по максимально комфортной схеме обслужить. Что касается...

ВЕДУЩИЙ: Федеральной антимонопольной службы, как устранить ее опасения?

Владимир ПОТАНИН: Ну, Федеральная антимонопольная служба она же никаких официальных претензий не предъявляла ни «Норильскому никелю», ни «Интерросу». Она высказала предположение, что «Норильский никель» и «Интеррос» являются группой лиц. Соответственно,..

ВЕДУЩИЙ: Связаны между собой.

Владимир ПОТАНИН: Да, связаны между собой. Соответственно, я так не считаю, но это подлежит проверке. Пройдет проверка – будет результат. Предыдущие все опасения государственных органов, в значительной степени возникшие в результате имеющегося конфликта с другим крупным акционером, они не подтвердились. И прокуратура занималась вопросами проведения собраний, их легитимности в «Норильском никеле», Федеральная служба по ценным бумагам занималась тоже и по финансовым рынкам этими проблемами. До сегодняшнего момента никакие опасения государственных органов о том, что в «Норникеле» что-то нарушается, они пока не оправдывались. Я надеюсь, что и опасения антимонопольной службы тоже разъяснятся и не оправдаются. Во всяком случае, это не мешает сейчас тем самым гражданам, которые стоят в очередях, получить свои деньги, и еще раз говорю, надеюсь, что регистратор найдет ресурсы и профессиональные навыки для того, чтобы это обеспечить.

Что касается упомянутого вами конфликта с «Русалом» и с Олегом Дерипаской. Да, у нас есть определенное разное понимание того, как компания должна управляться. И, как я уже говорил, я считаю, что роль владельца или совладельца не заключается в том, чтобы подменять собой оперативный менеджмент, а нужно делегировать полномочия. Олег Владимирович больше привык сам заниматься оперативным управлением и тяготеет к такого рода методам. Ни хорошо, ни плохо – просто мы по-разному видим то, как нужно управлять компанией.

ВЕДУЩИЙ: Но к какому-то убеждению и компромиссу в итоге вы придете?

Владимир ПОТАНИН: Я думаю, что с точки зрения методов вряд ли, мы же взрослые люди, у нас уже устоявшиеся модели бизнес-поведения. Что касается «Норильского никеля», то шума вокруг нашего конфликта много, но на операционную работу «Норильского никеля» это, к счастью, не влияет. Ну, тут что такое операционная работа? Это их производственные процессы, это заработная плата, социальная обстановка в городах, где они работают, налоги в регионы и так далее. То есть то, что могло бы беспокоить государство, это в нормальном состоянии находится. То, что наш конфликт не лучшим образом влияет на общее восприятие, если хотите, бизнес-климата в стране, это очевидный факт, поэтому нам, наверное, придется сделать над собой усилие и как-то договориться. У меня нет конкретного рецепта, но, думаю, что как-то придется нам договариваться.

ВЕДУЩИЙ: Один очень большой вопрос, который я все-таки хочу обсудить. Вы вошли в несколько серьезных проектов в олимпийской стройке в Сочи. Стройку в Сочи называют примером государственно-частного партнерства, которое везде в остальных местах все о нем говорят, но никто его еще не видел. Благополучных примеров практически не называют. Можете ли вы назвать свое сотрудничество с ГК «Олимстрой» благополучным примером?

Владимир ПОТАНИН: Да, безусловно. Это, на мой взгляд, весьма удачный пример государственно-частного партнерства. Проект наш начинался как частный, то есть мы просто хотели построить небольшой горнолыжный курорт в месте, которое называется Роза Хутор. Когда было принято решение Международным Олимпийским Комитетом предоставить Сочи и нашей стране право на проведение Олимпийских Игр-2014, этот проект из проекта, в который мы собирались инвестировать порядка $250-300 млн., перерос почти в 2-миллиардный проект. И, конечно, своими силами...

ВЕДУЩИЙ: В долларах мы сейчас говорим, да?

Владимир ПОТАНИН: Я сказал о долларах, потому что за это время курс рубля менялся, поэтому я привел цифры в долларах. Кроме того, там, к сожалению, очень много приходится импортного оборудования покупать и прочее, поэтому иногда здесь мы считаем в долларах. Так вот, проект увеличился практически в 6-7 раз. И, конечно, без помощи государства его не поднять. Плюс даже помимо средств там еще необходимо строительство дорог, электричество, канализация – чего только ни нужно для того, чтобы начал функционировать целый маленький городок. И в этом смысле, конечно, это является удачным примером. В нем есть свои издержки – медлительность принятия решения государственными органами, конечно, не помогает, с одной стороны, с другой стороны, дополнительная форма контроля даже интересна, когда ты вроде как сам занимаешься бизнесом, но у тебя вдруг появляется контролер и ты сопоставляешь свои стандарты с теми стандартами, которые тебе предлагает, например, Внешэкономбанк как кредитор. Остается к этому только добавить, что это отчасти государственно-частное партнерство, но роль государства и государственных банков в финансировании этого проекта столь велика, что иногда это превращается просто в работу частников на подряде у государства. И в этом смысле это дает очень интересный мостик в будущее. Когда Вы меня спросили о том, хотел бы я большего взаимодействия с властью, большего диалога, чтобы власть больше бы доверяла частной инициативе, мой ответ – конечно, да. И возможно ли это, возникает следующий вопрос. И вот олимпийский проект, на мой взгляд, дает ответ: возможно, государство вкладывает или финансирует большие средства, но доверило этот проект частникам, в основном потому что все-таки где-то в глубине души верит в то, что частная инициатива, правильно организованная, честная частная инициатива она эффективней, чем государственный бюрократический способ управления. Такой – мостик в будущее.

ВЕДУЩИЙ: Но Вы записали его в плюс все-таки себе?

Владимир ПОТАНИН: Безусловно, плюс. Ну, раз это мостик в будущее – я так оцениваю, конечно, это в плюс. Это дает пример того, как можно было и в других областях взаимодействовать государству и бизнесу, что не только создание условий для бизнеса, чтобы он сам по себе работал, важно, но и делегирование некоторых полномочий, даже при решении проблем, которые финансируются государством. Это вполне приемлемая форма взаимодействия. Ну, хорошо, есть некоторые чувствительные отрасли – оборонка, космос, что-то там еще, можно выделить, но это не может быть вся экономика, большая ее часть должна развиваться за счет частной инициативы.

ВЕДУЩИЙ: Судебные иски от ГК «Олимпстрой» Вас не смущают в этом смысле?

Владимир ПОТАНИН: Откровенно говоря, если Вы меня сейчас спросите, а какие конкретно иски, я даже не вспомню.

ВЕДУЩИЙ: Предыдущая компания, ГК «Сочи», по-моему, продала договор «Олимпстрою», а сейчас «Олимпстрой» решил, что это будет слишком, что они слишком дешево выкупили ваши договоры и так далее.

Владимир ПОТАНИН: Слушайте, есть проблемы. У нас это обычный рабочий процесс.

ВЕДУЩИЙ: Опять просто это преподносите всегда так красиво, от души все так.

Владимир ПОТАНИН: В данном случае напрасно. У нас были претензии и, в том числе судебные к «Олимпстрою» по поводу неоплаты некоторых счетов, в частности, по санно-бобслейной трассе там были вопросы, они в судебном порядке решались. Сейчас, возможно, какие-то вопросы у «Олимпстроя». Вот это как раз абсолютно нормальная работа.

ВЕДУЩИЙ: То есть суд – это форма диалога?

Владимир ПОТАНИН: Суд на самом деле – это не форма диалога, форма диалога – это досудебное решение, но, если стороны пошли в суд, значит они не договорились. Суд на то и придуман, чтобы разрешить спор, когда он возникает. Это не то чтобы должны быть массовым явлением, но когда время от времени появляется судебная практика в отношении двух организаций, в этом нет ничего страшного. Если люди начинают только через суды разговаривать, как мы с Олегом Владимировичем Дерипаской, это ненормально и надо как-то с этого «съезжать», как говорится. А если два хозяйствующих субъекта в результате взаимодействия по десяткам, если не сотням вопросов по паре вопросов обратились в суд, потому что не нашли взаимопонимания, суды для этого и придуманы. Вот здесь нет политической подоплеки, рабочий момент.

ВЕДУЩИЙ: У меня последний вопрос тогда, достаточно общий, но, если озвучите какие-то частные, конкретные предложения, то будет хорошо. Что должно улучшить инвестиционный климат в стране сегодня в ситуации, когда мы наблюдаем отток капитала? Готовы Вы продолжать вкладывать и рекомендовать своим партнерам здесь и за рубежом вкладывать в российскую экономику?

Владимир ПОТАНИН: Во-первых, я, как уже говорил, считаю, что ситуация в России сейчас и на ближайшую перспективу, по моим оценкам, будет лучше, чем среднемировая, средняя температура по больнице будет лучше. Это не значит, что можно инвестировать в российскую экономику безоглядно, без учета специфики различных отраслей, но, в целом, Россия является интересным местом для инвестиций. У самих у нас 90 с лишним процентов всех средств инвестировано в Россию, поэтому для нас это был и остается основной рынок, на котором мы работаем. Мы тренируемся на других рынках для того, чтобы быть конкурентоспособными в международном масштабе. Но это долгий путь еще и поэтому Россия была и остается нашим основным местом приложения усилий – такой, знаете, прагматичный патриотизм. То есть, с одной стороны, приятно что-то в свой стране делать, с другой стороны, у нас здесь и конкурентных преимуществ больше. Своим партнерам я даю такого рода рекомендацию: аккуратно. В том смысле, что я всегда готов поддержать партнеров, которые заходят на российский рынок, но агитирую осторожно, чтобы не создавать завышенные ожидания. Потому что я считаю, что решение об инвестировании в Россию должно происходить у людей осознанно, то есть они должны понимать, где риски, которые существуют, где доходы, которые они ожидают. У них не должно быть завышенных ожиданий, иначе при малейшей неудаче они начинают ругать нашу страну в целом, говорить, что у нас там все не так, и отсюда возникает не совсем правильное восприятие России в мире в целом. Поэтому бизнесмен, который приводит каких-то партнеров в страну, он в некотором смысле несет до какой-то степени ответственность за имидж страны, который в результате этого в мир транслируется.

ВЕДУЩИЙ: Я благодарю Вас. Желаю успехов. Спасибо.

Владимир ПОТАНИН: Спасибо Вам большое.