Предлагаем провести деофшоризацию через Крым

Правительство готовит меры развития Крыма: до конца года будет утверждена специальная федеральная целевая программа (ФЦП) до 2020 г. и внесен в Госдуму законопроект о свободной экономической зоне (СЭЗ) на территории полуострова. Разработкой обоих документов занимается образованное в апреле Министерство по делам Крыма, возглавил которое Олег Савельев. Он начинал свою карьеру политтехнологом: в 1990-е гг. входил в предвыборный штаб партии «Наш дом — Россия», руководил кампанией Александра Лебедя на выборах главы администрации Красноярского края. Потом перешел на министерскую работу — в качестве советника министра экономического развития и торговли Германа Грефа разрабатывал проект программы подготовки Сочи к Олимпиаде и развития города как горноклиматического курорта. В августе 2008 г. Савельев стал заместителем министра экономического развития. А осенью оказался в авангарде борьбы российского правительства с финансовым и экономическим кризисом — возглавил рабочую группу, которая рассматривала заявки бизнеса на получение госгарантий. Помощь государства тогда получили «Металлоинвест», группа ГАЗ Олега Дерипаски, «Сибирь», «СУ-155» и др.

Управленческий опыт в развитии территорий у Савельева есть: в Минэкономразвития помимо антикризисной поддержки он курировал развитие особых экономических зон (ОЭЗ) и реализацию ФЦП, а с 2012 г. стал отвечать за региональное развитие. Однако удастся ли сделать из Крыма регион с современной инфраструктурой и ускорить рост экономики региона за счет частных инвестиций — вопрос. Планируемые расходы на ФЦП по Крыму из-за позиции Минфина уже сокращены с 1,1 трлн до 674 млрд руб. Крупный бизнес также не спешит инвестировать в новый регион из-за угрозы санкций. Под них уже подпал сам Савельев — США запретили ему въезд на свою территорию и грозятся заморозить активы, если найдут.

— Как вы отреагировали на решение США?

— Еще ни разу санкциями не удалось решить никаких вопросов, которые ставятся теми, кто эти односторонние санкции в обход процедуры ООН применяет. Третья волна связана совсем не со мной, персональных санкций в этой волне немного. Речь идет о первых секторальных санкциях, и это, конечно, вызывает негативное отношение. Это переход определенных граней приличия и порядочности в межгосударственных отношениях, которые долгое время лежали в их основе.

— Вам не кажется, что пока страшны не столько санкции, сколько тот факт, что у страны формируется образ изгоя? И от этого образа будут страдать не только компании, которые подпали под санкции, а вся российская экономика. В том числе Крым, куда, если посмотреть проект ФЦП развития региона, крупные инвесторы идут неохотно.

— На самом-то деле желающие инвестировать в Крым есть. Просто по большинству проектов, которые планируют реализовывать инвесторы, было принято решение не указывать расходы в программе. Их определит сам инвестор, навязывать ему свою оценку мы не хотим. Поэтому и нет в программе большого объема внебюджетных средств.

— А кто эти инвесторы? Очевидно, что европейские и американские компании не будут инвестировать в Крым.

— Почему? Мы провели достаточно большое количество переговоров с инвесторами — и с действующими, и с потенциальными. Определенные опасения у них есть, но на сегодняшний день нельзя сказать, что против компаний, инвестирующих в Крым, введены запретительные меры. Те инвестиции, которые были начаты, продолжаются. Обсуждаются новые проекты. Интерес к Крыму большой. Есть много сумасшедших предложений, которые не стоило бы рассматривать как реальные. Но есть вполне конкретные и серьезные проекты, которые будут реализованы.

— Какие?

— Компании пока не могу назвать, но могу назвать отрасли: туризм, медицина, виноделие, порты, аэропорты и остальная инфраструктура, энергетика. Обсуждаются проекты, связанные с мусоропереработкой и утилизацией отходов. Большой интерес вызывает отрасль водоснабжения и водоочистки. Многие из этих проектов должны структурироваться как государственно-частное партнерство, потому что все-таки общая инфраструктурная недостаточность Крыма хорошо заметна. Также есть проекты и по созданию промышленных производств.

Альтернативы бюджетному финансированию нет

— На прошлой неделе вы должны были внести в правительство доработанный проект ФЦП по Крыму. Какими будут расходы программы?

— В том варианте, который мы внесли в правительство, общие расходы до 2020 г. составят порядка 674 млрд руб., в том числе внебюджетные инвестиции — более 23 млрд руб. Мы попытались подстроить программу под те сроки ввода объекта, которые необходимы для развития. Если генерация и энергонезависимость являются приоритетом № 1 и мы ее можем сделать к 2016-2017 гг., то ее и нужно делать к этому времени, а не растягивать работу до 2019 г. Точно так же с транспортным переходом через Керченский пролив — он будет построен в максимально короткие сроки. Часть проектов, которые изначально планировались в рамках ФЦП, будут реализовываться в рамках других программ.

— Минфин предлагает профинансировать ФЦП в 2015 г. за счет доходов от приватизации «Роснефти». А если ее с учетом санкций против компании не будет?

— Загляните в Бюджетный кодекс. Это святая для Минфина позиция — не привязка расходов к источникам доходов (единственное отступление — дорожные фонды). Поэтому говорить, что финансирование ФЦП зависит от конкретной продажи, неправильно. Недофинансировать ФЦП можно, только сняв какие-либо задачи или перенеся сроки их реализации на более позднее время.

— Возможно ли, что мост через Керченский пролив будет платным?

— Возможно, но такого решения нет, и в проект программы мы его не закладываем.

— Есть ли вероятность, что мост может быть построен за счет частных инвесторов?

— Интерес у инвестора появляется тогда, когда появляется денежный поток. Если мы говорим, что мост бесплатный, то денежный поток не появится. Он появится за счет ж/д тарифа, но будет незначительным.

— А есть конкретные предложения от инвесторов — мы готовы прийти на проект, но сделайте мост платным?

— Очень большому количеству компаний, в том числе мировых, интересен этот проект. И в качестве подрядчика, и в качестве инвесторов, если мост будет платным. Была создана большая рабочая группа в Минтрансе, которая анализировала все предложения и по выбору створа, и по техническим решениям. Было потрачено какое-то количество денег на геологические изыскания — пробурили 70 скважин, чтобы оценить риски разных маршрутов моста.

— Раз нет доходности, то и средства ФНБ невозможно использовать?

— Абсолютно верно.

— То есть либо полностью за счет бюджета, либо частные инвестиции, но нужно непопулярное политическое решение.

— Нет. Альтернативы бюджетному финансированию в данном проекте нет. При такой дороговизне и таких рисках доля частных инвестиций за счет платности дороги может быть небольшая.

Те, кто хотел уйти в офшоры, ушли

— Что с законопроектом о создании СЭЗ в Крыму?

— Он дорабатывается и будет внесен нами в правительство. Мы пытаемся не ухудшить и даже улучшить положение того бизнеса, который там есть и будет приходить. Поскольку если сейчас повесить на экономику региона дополнительную налоговую нагрузку, связанную с переходом на российское налоговое законодательство, то мы можем потерять действующий бизнес и не создадим условия для прихода нового. Плюс мы хотим создать в Крыму условия ведения бизнеса, аналогичные Кипру. Например, льготы на пассивный доход, а это и есть основа для того, чтобы там появился цивилизованный офшор.

— Эффект от Крыма будет таким же, как от Кипра, — вывод прибыли из региона, где ведется бизнес?

— Коллеги, понимаете в чем дело… Те, кто имел задачу вывести прибыль в офшор, эту задачу давно решили. Никаких препятствий по открытию офшоров не было, да, собственно, и нет.

— Но Минфин сейчас активно борется с офшорами.

— Правильно. Мы и предлагаем провести деофшоризацию через Крым. Потому что активная борьба Минфина с офшорами натыкается на понятные аргументы бизнеса — дополнительная налоговая нагрузка приведет к закрытию ряда производств. Пример — алюминиевые предприятия, которые так и не модернизировались. У них рентабельного производства при действующих в России налогах не будет. В результате мы получим новые проблемы в моногородах и будем тратить на них больше денег, при этом сокращая налогооблагаемую базу.

— Вы с кем-то из компаний уже обсуждали перерегистрацию в Крыму?

— На самом деле мы провели большой анализ причин использования офшоров. Не все сводится к налоговым льготам. Это и определенный уровень финансовых сервисов, и защита прав собственности, и т. д. При этом полной конфиденциальности в офшорах сейчас нет, а там, где есть, это офшоры-изгои. Мы внимательно изучили кипрское законодательство — общались с руководителями Кипра, с самим бизнесом, с юристами. Но, понимаете, мне в голову не приходило спрашивать на этом этапе у бизнеса: вы в Крым перейдете?

— Почему?

— А куда ему переходить? Нужно сделать сначала, а потом бизнес посмотрит и подсчитает на калькуляторе, интересно ему это или нет.

— Я разговаривала с крупным бизнесом — все смеются над идеей сделать Крым офшором.

— И отлично. Я очень рад, что у нас так много бизнесменов, которым офшор не нужен.

— Нет, они в другие офшоры пойдут.

— Еще раз — те, кто хотел уйти в офшоры, уже ушли, а у тех, кто не ушел, нет в этом нужды. И этим последним никакой офшор не нужен — ни в Крыму, ни хоть в Москве.

— А если против Крыма и компаний, работающих в нем, введут санкции?

— Мы, конечно, не знаем, как будут развиваться события с санкциями. Исходя из того что Украина уже приняла закон о специальной экономической зоне в Крыму, я не уверен, что давление по Крыму будет нарастать. Но это все вероятные вещи, и, конечно же, инвесторы будут учитывать эти риски. Поэтому одним из аспектов конкурентоспособности Крыма будет возможность держать капитал в Крыму и комфортно работать с ним даже в условиях санкций. Мы закладываем в законопроект о СЭЗ конструкцию, когда при инвестировании на остальную территорию Российской Федерации капитала, который находится в Крыму, не возникает никаких потерь. То есть если крымскому офшору, находящемуся под санкциями, захочется купить сеть заправок в США, он ее не будет покупать из крымского офшора. Он просто инвестирует средства в другое юридическое лицо, не зарегистрированное в Крыму, и совершит сделку от его имени.

— Какой стимул бизнесу идти в Крым?

— Риски страхуются различными инструментами, в том числе высокой доходностью благодаря специальному налоговому режиму. Мы, например, предлагаем прописать в законопроекте дополнительные налоговые льготы и режим свободной таможенной зоны для крупных инвестиционных проектов по аналогии с тем, что сейчас есть в законодательстве об ОЭЗ. Для экспортно-ориентированного бизнеса будут одни льготы, для тех, кто ориентирован на рынок Таможенного союза, — другие. При этом я убежден, что одним из основных источников инвестиций в Крым будет Украина. Упомянутый украинский закон об особом статусе Крыма фактически легализует деятельность украинского бизнеса в Крыму.

— При этом есть закон об оккупированной территории, который запрещает инвестиции в Крым…

— Знаете, у меня еще в прошлой должности был разговор с одним из предпринимателей крымского происхождения, крупным бизнесменом на Украине. Он дал совет: вы только сами стенку между Крымом и Украиной не поставьте, а мы уже с той стороны дырку прогрызем. Почитайте внимательно этот закон — он вышел без экономического блока.

— Не противоречат ли налоговые и таможенные льготы в Крыму нашим обязательствам по ВТО и налоговым соглашениям?

— Если некоторые из предложенных нами инициатив будут интерпретированы другими странами — членами ВТО как несоблюдение правил этой организации, то для начала им придется признать Крым российским регионом.

— Была идея разрешить в Крыму совершать сделки по британскому праву. Она жива?

— К нам поступало предложение реализовать концепцию Гонконга и создать для Крыма отдельное право по образу и подобию, например, британского. Но создавать в Крыму отдельное право нецелесообразно. В Крыму и так много правовых особенностей и отличий, хотя, казалось бы, всего 23 года прошло и правовые системы Украины и России во многом шли параллельно. Эти отличия нужно устранять, а не усугублять. Но это не означает, что мы не можем сделать законодательство для резидентов Крыма максимально комфортным. У нас Гражданский кодекс (ГК) позволяет заключать договоры в любом праве, если есть иностранный элемент соглашения. Достаточно внести поправки в ГК, распространив эту норму не только на иностранных резидентов, но и на компании, зарегистрированные в Крыму. И можно работать хоть по какому праву. Мы по этому пути попытаемся пойти — будем предлагать прописать эту норму в законодательстве.

— Как британские суды могут рассматривать дела с участием крымских компаний, если они не признают Крым территорией России?

— Это политики не признают, а не суды. Есть контракт и контрактные обязательства.

Нет представления о налоговой базе

— Многие говорят, что законодательное регулирование на Украине лучше, чем в России.

— Однозначно сказать нельзя. Возьмите Doing Business: где-то мы впереди, где-то — они. Но в целом у нас бизнес-среда лучше. Посчитайте, например, реализованные инфраструктурные государственно-частные проекты у нас и на Украине.

Хорошие законы нивелировались здесь, в Крыму, плохим правоприменением и порядками похлеще тех, что были у нас в начале 1990-х. Многие годы это выдавливало экономку в тень, и сейчас в Крыму уровень легальных зарплат в частном секторе меньше, чем в бюджетной сфере, потому что в бюджетной сфере раздавать зарплаты в конвертах невозможно.

— Насколько сложно происходит адаптация бизнеса, работающего в Крыму, к российским законам?

— Объем необходимых изменений, с которыми сталкиваются предприниматели, огромен. Это и другие формы бухучета, и перерегистрация бизнеса, и открытие счетов. Плюс в Крыму была другая система возникновения прав на собственность — с момента сделки, а не регистрации. Пока более или менее работает только розница, причем продуктовая с поставками с Украины. А теперь представьте, как провести платеж, если украинские банки с крымскими компаниями не работают, или оплатить электричество, которое на 85% идет с Украины. К этому добавляются проблемы с перерегистрацией: только юрлиц было 47 000, а индивидуальных предпринимателей — и того больше. Сейчас наибольшее количество новых вывесок в Крыму, которые я вижу, — юристы и адвокаты. Жду аудиторов.

— Какое время потребуется, чтобы более или менее навести порядок?

— Перерегистрация юрлиц уже запущена. Регистрация собственности, которая не привязана к земле, также идет. Сейчас запускается регистрация остальной собственности. Хотя на сегодняшний день есть много спорных моментов, связанных с легальностью возникновения прав на собственность, чем пытаются пользоваться мошенники. Это уже сейчас видно по жалобам населения.

— Минфин рассчитал, что дотации Крыму из федерального бюджета в течение ближайшие трех лет составят примерно 50 млрд руб. ежегодно.

— Это очень предварительная оценка. При этом сказать о размере дотации более-менее точно можно только на 2015 г. Подсчитать корректно доходы республики в 2016 г. или дальше невозможно, так как нет представления о налоговой базе, об объеме выпуска. На данный момент основной источник собственных доходов бюджета Крыма — это НДФЛ, который платят те, кто получает зарплату из бюджета.

Легализация большого слоя населения

— Есть предложения, как увеличить собственные доходы Крыма?

— Одно из наших предложений, которое мы вписали в закон о СЭЗ, — зачисление всех налогов, в том числе сырьевых, кроме НДС, в бюджеты Крыма и Севастополя до того момента, когда собственные доходы бюджетов этих регионов будут покрывать 50% от их расходной части. Дальше поступления от федеральных налогов идут, как и следует, в федеральный бюджет, от региональных — в бюджет региона. Предполагаемые налоговые льготы, по нашему мнению, поспособствуют не только росту инвестиций, но и легализации большого слоя предпринимателей, работающих в серой зоне.

— Планируется ли реконструкция аэропорта в Симферополе?

— Да, причем большую часть расходов понесет сам аэропорт. Это принадлежащее региону ОАО, на балансе которого находятся и аэровокзальный комплекс, и вся аэродромная инфраструктура. У них очень хорошая экономика, особенно сейчас — в пик загрузки. Кроме того, речь идет о запуске пассажирских авиаперевозок через аэропорт Бельбек. Не исключено, что первые регулярные рейсы в Бельбеке мы получим уже в этом году. Сейчас идут экспертиза и сертификация полосы.

— Туристическая инфраструктура в Крыму — это сугубо частные проекты или возможна их поддержка по линии ФЦП?

— В ФЦП не предусмотрена поддержка существующих санаториев или предприятий. При этом в ФЦП есть затраты на обустройство площадок для инвестиций, в том числе для создания санаторно-курортных кластеров.

— Кроме туристического направления и виноделия что можно развивать в Крыму?

— Безусловно, сельское хозяйство — зерновые, виноград, садовые культуры, эфирно-масличные культуры. А также высокотехнологичную промышленность для нужд Черноморского флота, судостроение, вертолетостроение, IT-технологии.

Об игорной зоне в Крыму

По словам Савельева, сейчас рассматривается несколько вариантов расположения игорной зоны в Крыму: «Мне больше нравится конструкция, при которой, для того чтобы открыть казино, нужно построить гостиничный комплекс. Такой подход может действовать и на ограниченной территории, и на территории всего региона. При этом, конечно, нужно соблюдать требования по удаленности от детских садов, школ, больниц и т. д.». Савельев говорит, что лично не ведет переговоров с инвесторами, которые были бы готовы вложиться в создание игорной зоны, но слышал, что «консультации идут со всеми крупнейшими мировыми компаниями на этом рынке — американцами, китайцами и др.». Министр признает, что игорная зона в Крыму будет конкурировать с аналогичной зоной в Сочи: «А Сочи — это конкурент для Крыма с точки зрения отдыха? Безусловно. Но что в этом плохого? У нас огромный потенциал внутреннего туризма. Очереди на керченской переправе это только подтверждают. Кстати, в этом году, как говорят владельцы гостиниц, изменился спрос в пользу более дорогих гостиниц — российский турист ведь более обеспечен, чем украинский. Сейчас ограничителем для туристического потока является только транспорт».

Ведомости