Ставка меньше, чем жизнь

В середине июля директор департамента лицензирования деятельности и финансового оздоровления кредитных организаций Банка России Михаил Сухов заявил, что если темпы роста банковских активов будут превышать 30 процентов в год, то регулятор ужесточит надзор за отраслью.

По его словам, соотношение банковских активов и валового внутреннего продукта уже сейчас превышает докризисные значения и составляет порядка 75 процентов против 65 в былые времена. Как только этот показатель возьмет планку в 80 процентов, Центробанку придется прибегнуть к новым ограничениям, чтобы уменьшить влияние банковского сектора на экономику страны.

Я считаю разумным это предложение: наши банки действительно требуют более жесткого регулирования. В качестве аргументации приведу некоторые цифры. Дело в том, что в нашей стране в течение практически всего периода реформ и дальнейшей модернизации наблюдалось одно устойчивое негативное явление: ставка депозитов в наших банках была (и остается!) отрицательной во временном исчислении. Иными словами, финансовые институты дают 6—7 процентов по депозитам при продуктовой инфляции в 11 процентов и более.

Еще в июле 2010 года только и говорили о том, что ставки по вкладам достигли своего дна. Тогда Центробанк зафиксировал их на уровне 9,28 процента годовых при ставке рефинансирования в 7,75 процента. И что мы видим сегодня? За первые пять месяцев этого года ставка по депозитам физических лиц (без депозитов «до востребования») продолжала снижаться и в итоге упала с 6,7 процента до 6,2 процента.

При этом инфляция за тот же период уже составила порядка 4,8 процента (сейчас уже 5 процентов), а по текущим прогнозам Минэкономразвития в этом году она будет на уровне 6,5—7,5 процента. Правда, стоит понимать, что динамика цен склонна не укладываться даже в самые пессимистичные прогнозы.

При этом сами банки берут в долг у Центробанка под положительный процент (сейчас ставка рефинансирования составляет 8,25 процента), не всегда большой, но стабильный, и тем самым получают приличную маржу. Поэтому они могут формировать довольно серьезные активы, которые не инвестируют в экономику и не кредитуют предприятия.

Если банковские активы растут за счет того, что кредитные организации торгуют акциями, значит, они не выполняют своих основных функций, считая, что это рискованное дело. А ведь именно кредитование является главным видом их деятельности.

Нам нужно добиться того положения, при котором финансовая система считается нормальной: инфляция не больше 2—3 процентов годовых и ставка по депозитам в банках положительна в реальном исчислении. То есть она должна быть как минимум на два процентных пункта выше инфляции.

Только при таких условиях возможен положительный рост сбережений, который будет обеспечивать инвестиции в развитие экономики.

Далее — доступные кредиты. Они должны быть не то чтобы очень дешевыми, но и не слишком дорогими. Чтобы их брали, чтобы был широкий рынок, чтобы банки работали не на норму прибыли, а на ее массу.

Взгляните на данные Центрального банка: в 2008 году темпы роста банковских кредитов живой экономике составили 34 процента, в 2010-м — уже 12 процентов, а за первые пять месяцев этого года — порядка 5,8 процента. Налицо торможение, но ведь наша страна все еще относится к числу развивающихся!

Помимо чисто экономических причин такое поведение наших кредитных организаций, о котором говорит Центробанк, можно объяснить и политическими мотивами.

Действия банков в некотором смысле даже оправданны, потому что они все время боятся каких-то административных рисков со стороны полицейских, прокуроров и пр. Поэтому они и хотят иметь большие резервы.

Для государства этот факт означает необходимость снижения рисков и развития конкуренции не между банками и полицией, а между банками без полиции. Все глобальные проблемы нашего банковского сообщества связаны с качеством политической системы. Она вызывает так называемый треугольник недоверия: у государства — к обществу и бизнесу, у бизнеса — к государству и обществу, у общества — к государству и бизнесу.

От того влияния, которое оказывает нездоровое состояние западной банковской системы, мы также никуда не денемся. Необходимо понимать, что в конце концов Россия при всех своих бедах в принципе могла бы быть одним из сегментов оздоровления мировой финансовой системы. И для этого она должна не прибавлять политических рисков, а снижать их, создать какую-то надежду, своеобразный Грааль. Лучше, чем в мировой финансовой системе, у нас точно не будет, но надо стараться.

Иначе будет совсем плохо.

Итоги, №30 / 789 (25.07.11)