Версия для слабовидящих
Переработанный правительством законопроект о запрете «валютной оговорки» — привязки цен контрактов к иностранной валюте или мировым биржевым индикаторам — вновь не нашел поддержки у совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства при президенте. Проект не одобрен юристами даже после существенного смягчения за счет ограничения срока действия его положений до конца 2023 года и расширения списка исключений — причем отчасти множество исключений в законе и считается проблемой. Эксперты-юристы в итоге не считают «запрет на у. е.» ни обоснованным, ни эффективным и опасаются, что он негативно скажется на гражданском обороте. Возражения остаются и у РСПП — как и президентские юристы, крупные предприниматели против даже временного «запрета у. е.».
Новая версия законопроекта о запрете валютной оговорки в четверг, 14 июля, обсуждалась на заседании совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства при президенте — теперь на рассмотрении экспертов оказался документ, подготовленный Минюстом. Напомним, в марте 2022 года на фоне резких колебаний курсов валют схожую инициативу выдвигала Федеральная антимонопольная служба (ФАС), предложив внести в Гражданский кодекс (ГК) запрет на привязку цен договоров к иностранной валюте или показателям биржевых или внебиржевых индикаторов на мировых товарных рынках. По нему уже заключенные контракты пришлось бы скорректировать в течение 30 дней с момента вступления поправок в силу, иначе оплату рассчитали бы по курсу на 1 января 2022 года. Помимо прочих возражений, председатель совета и глава комитета Госдумы по госстроительству и законодательству Павел Крашенинников тогда отмечал, что в ГК такие изменения вводить «не нужно» (см. «Ъ» от 1 апреля).
Конструкция законопроекта Минюста в новой версии выглядит значительно мягче — запрет привязки цены контракта к иностранной валюте и биржевым индикаторам мировых рынков планируется сделать временным (действовать он будет до конца 2023 года), «погрузить» его предлагается не в ГК, а в отдельный закон об «антикризисных» полномочиях правительства.
Согласно документу, если такие условия договором все же предусмотрены, то они будут считаться ничтожными — и поставки будут оплачиваться по цене, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные товары, работы или услуги. Одновременно с этим существенно расширяется и список исключений из запрета — если ранее предлагалось разрешить валютные оговорки лишь для внешнеторговых контрактов, то теперь речь идет также о сделках с нефтью, газом, драгметаллами и камнями и финансовых услугах. При этом правительство может дополнять перечень исключений.
Впрочем, как следует из заключения юристов совета, и в таком виде законопроект не может быть поддержан — запрет на валютные оговорки может негативно сказаться на гражданском обороте в целом, поскольку участники рынка будут вынуждены минимизировать риски иными способами.
Как пояснила «Ъ» глава Исследовательского центра частного права при президенте РФ Лидия Михеева, «совет не готов согласиться ни с временным, ни с постоянным запретом валютной оговорки — ситуацию это не спасет, а запрет может подтолкнуть к возврату практики 90-х годов, когда было 100-процентное авансирование сделок».
Как отмечают эксперты совета, сам запрет не является обоснованным и эффективным — «если ни одна из сторон сделки не заявит о ничтожности такого условия, то валютная оговорка будет исполнена», а если сторона сначала исполнит оговорку, а затем сошлется на ее ничтожность, то в этом случае будут работать положения ГК о запрете противоречивого поведения, что «также приведет к сохранению оговорки в силе». Более того, запрет может быть легко обойден — в случае применения иных способов расчетов цены контракта, которые проектом не запрещаются, например, через привязку цены к рыночной стоимости любой вещи, которая в конечном счете будет зависеть от курса той или иной валюты. «Чрезвычайно сомнительной» юристы считают и обоснованность списка исключений — подход, предполагающий преференции в виде сохранения возможности привязки цен к валюте для отдельных сфер и «поражения в правах» других, нарушает принцип равенства субъектов гражданских правоотношений. В целом же, отмечается в заключении, проблемы, связанные с волатильностью курса, могут решаться и в рамках действующих гражданско-правовых инструментов — дополнить, по мнению совета, можно антимонопольное законодательство, предоставив в период нестабильности ФАС право выдавать предписания об устранении нарушения, обязав кредитора принять от должника исполнение, рассчитанное по справедливому курсу. В Минюсте в четверг замечания не прокомментировали.
Возражения к законопроекту есть и у бизнес-сообщества. Как пояснил «Ъ» статс-секретарь — вице-президент РСПП по правовому регулированию и правоприменению Александр Варварин, в объединении новую его версию также не поддерживают — предложенные изменения существенно ограничивают свободу договора и лишают стороны справедливого распределения рисков. По его словам, введение подобного запрета повлечет за собой не только дестабилизацию договорных отношений, но и ухудшение условий для покупателя (например, переход на полную предоплату поставок, увеличение цены с переносом в нее всех валютных рисков), что, как следствие, может привести к падению объема инвестиций в развитие производства и росту затрат для конечных покупателей.
В адрес компаний, которые в последние месяцы фиксировали цены на свою продукцию в национальной валюте, добавляет Александр Варварин, «поступают обращения потребителей о возврате к ранее принятой практике ценообразования — специальное рублевое ценообразование делает неконкурентоспособной производимую в России продукцию, включая последующие более высокие переделы».